— Чёрт побери! — вырвалось у техника Сорроу. — Чем больше страха вы проявляете, тем больше у меня решимости взять этого негодяя за шиворот! Ну, ладно, мы вас оставим в покое. Езжайте себе с вашей дочерью, куда хотите, только оставьте мне, сударь, самое точное, самое подробное описание майора Кавендиша и всех его примет, видимых и невидимых!
ГЛАВА СОРОКОВАЯ
Окончательная победа Кенворти
Наступило самое торжественное мгновенье. Судья переглянулся со своей дочерью. Техник Сорроу насторожил уши.
— Сядьте поближе, мистер Сорроу, — шёпотом пробормотал судья, косясь на дверь. — Хоть я и знаю, что здесь нас никто не слышит, тем не менее описывать живого майора — это вовсе не то, что мертвого!
Когда Сорроу придвинул уши чуть ли не к самому рту судьи, этот последний начал свое показание:
— Знаете, мистер Сорроу, что ни я, ни моя дочь — мы не из трусливых. Если мы проявляем сейчас… гм… гм… некоторую нервность, то потому, что судьба всех, знавших майора, поистине наводит на размышление. В нашем городке не осталось в живых никого, кто имел несчастье знать этого низкого человека так же коротко, как мы. Вокруг его фамильного замка устроены чуть ли не проволочные загражденья. Про самый замок жители рассказывают такие страсти, что это отбивает охоту приближаться к нему. Экономка майора, как говорят, сошла с ума. Вы понимаете, что, если майору выгодна фигура умолчания, поставленная взамен его особы, он не постесняется поблагодарить меня за многоречие пулей, ядом, доносом, тысячью непредвиденных вещей.
— К делу! — лихорадочно перебил Сорроу. — Опишите мне наконец этого человека, да так, чтоб я мог его узнать без карточки в руках!
— Имейте терпенье, — прошептал судья. — Внешность майора напоминает… Позвольте, я начну с деталей. Три года тому назад майор, только что вернувшийся из Малой Азии, увидел мою дочь на прогулке…
— К делу, сударь! — отчаянно простонал Сорроу. — Вашу дочь я вижу своими глазами. Опишите мне наружность майора!
— Сэр, — с достоинством проговорил ульстерский судья, — без моей дочери я не увидел бы и самого майора, и если б я не увидел майора, вы бы никогда не услышали от меня его описание! Надо иметь в виду всю причинную связь, если хочешь получить полное представление о предмете. Итак, мистер Сорроу, майор встретил мою дочь на прогулке, влюбился в нее и попросил разрешения бывать в нашем доме. Я вдовец и потому очень боюсь незнакомых мужчин. Узнав об этом, я первым долгом раскрыл справочную книгу, составленную для меня моим другом, нотариусом. Что там стояло возле имени майора Кавендиша? Там стояло, кроме всего прочего, два слова: неизлечимый сифилитик и бабник. Пэгги, душа моя, заткни уши!
— Я уже слышала, папочка, — пробормотала Пэгги.
— Напрасно, сударыня! — отрезал судья. — Итак, прочитав эти два слова…
— Сударь, — взмолился техник Сорроу, — нельзя ли отложить этот рассказ и в первую очередь заняться описанием? Какого рода майор? Какой он масти? Не похож ли на общеизвестный тип? Лыс или многоволос? Какого цвета у него глаза? Толст он или тонок? Его возраст? Голос? Жесты? Его особенности и приметы?!
— Пусть будет по-вашему! Слушайте! — Судья набрал воздуху в легкие: — Наружность майора Кавендиша такова: росту он… ай!.
B дверь конспиративного жилья техника Сорроу раздался явственный стук.
Техник Сорроу вскочил и сунул руку в карман. Револьвер был на месте.
— Кончайте! Какой он наружности? — шепнул он судье.
Но судья и его дочь были объяты совершенным ужасом.
Тук-тук-тук-тук-тук…
— Сударь, кончайте — взмолился Сорроу. Тук-тук-тук!
— Это, наверное, майор Кавендиш! — белыми губами пролепетал судья. — Он убьет нас. Не открывайте!
Но техник Сорроу уже подошел к дверям.
— Именем закона! — раздалось по-английски и по-немецки.
И как только Сорроу повернул ключ, в комнату протиснулась коренастая свирепая фигура с квадратной головой, низко уходящей в плечи. Маленькие глазки злорадно впились в ульстерского судью и его дочь.
— Сэр, именем закона, вы арестованы. Вот разрешение на ваш арест немецкой полиции. Очень, очень прискорбно встретиться с вами и вашей дочерью при таких обстоятельствах. Относительно этого пожилого джентльмена у меня есть бумага на производство обыска. Ни с места!
Сыщик Ник Кенворти, выпалив эту речь единым духом, вынул автоматический револьвер, положил его рядом с собой на стол и махнул рукой. В комнату вошел добросовестный немецкий шуцман.