— Сэр! — воскликнул секретарь впопыхах, врываясь к лорду Антрикоту. — Демагогия, чистейшая демагогия! Я изучил, сэр, все его приемы! В десять минут вы можете достичь того же самого!
Пока английский лорд, поджав губы и подняв брови, выслушивал своего секретаря, привратник был в свою очередь поражен как громом: перед дверями появился клиент! Это был маленький человек, чернявый, как жук, с длинными напомаженными усами, в мундире, до такой степени расшитом галунами, что найти на нем свободное местечко было не легче, чем обнаружить на европейской карте клочок земли, не покрытый таможней. Клиент закрутил усы кверху, осведомился, когда лорд принимает, и проследовал в приемную. Привратник что было силы зазвонил к секретарю. Секретарь взглянул в окошко и обомлел.
— Сэр Антрикот, — воскликнул он дрожащим голосом, — в приемной посетители!
— Сколько?
— Человек десять без девяти, сэр! Не забудьте, что я вам сообщил! Смелее, сэр! Сделайте выпуск побольше!
Лорд Антрикот вытянул из штанов изрядный кусок крахмальной рубашки, расстегнул ворот, растрепал волосы и бодрой походкой пошел на прием. При виде его посетитель почтительно встал с места, сделал несколько шагов и остановился. Англичанин был положительно пьян! Он шел танцующими шагами, красный, как рак, растрепанный и с рубашкой навыпуск!
— Здравствуй! — произнес он дружески, подходи к человеку, и положил ему руку на плечо.
— Не знаю, сэр, за кого вы меня принимаете! — пробормотал черномазый, возмущенно раздувая усы и отступая к дверям. — Южное солнце, сэр, может быть, припекло вам голову… Я князь! Я владетельный князь Румынии, Гонориус Гонореску!
— Отлично, друг, — ответил сэр Томас. — Князь ли ты или носильщик, дом мой открыт для каждого, и ухо мое опущено к устам ближнего моего. Говори, в чем имеешь нужду?
Но румынский князь, испугавшись опущенного уха лорда еще больше, чем его выпущенной рубашки, быстрее зайца юркнул на лестницу и дал стрекача. Только возле будки привратника он остановился и отдышался.
— Плохой климат! — пробормотал он, подходя к привратнику и доставая большой белый конверт с золотым обрезом. — По видимому, лорд пострадал от этого климата на оба уха. Вот возьмите, любезный, конверт и передайте ему, когда он оправится!
— Странно, — в свою очередь пробормотал сэр Томас, распечатывая конверт, — мистер Прочный делает при помощи этой тактики чудеса, а я почему-то отпугиваю человеческие сердца! Посмотрим, что это такое… Эге-ге-ге! Чарльз, подите-ка сюда!
На лице сэра Томаса появилась нежнейшая улыбка. Глазки его сощурились. Секретарь с интересом заглянул в бумагу и прочитал вполголоса:
ГЛАВА СОРОК ТРЕТЬЯ
Крики на улице
— Сегодня вечером мы с вами прогуляемся, Чарльз, — милостиво произнес сэр Томас. — Приготовьте два одинаковых домино! Карнавал в порте Ковейте!.. Это, знаете ли, имеет дипломатический интерес!
— Решаюсь возразить вам, сэр, — несмело прошептал секретарь. — Процессия Кавендиша начинается сегодняшний день… Город будет полон кровавых столкновений… лучше выждать сообразно с инструкциями мистера Лебера!
— Оставьте вашего мистера Лебера! Оставьте инструкции. Говорю вам, Чарльз, что в интересах диплома… ай! Что это за шум?
С улицы неслись унылые гортанные крики, полные тягучего и мрачного отчаянья. Консул и секретарь бросились к окну. Маленькая европейская улица, полого спускающаяся к набережной, переполнена необычайной толпой. Из восточных кварталов двигается множество мусульман, обнаженных по пояс, с огромными шестами и древками, на самой верхушке которых торчат талисманы и амулеты, завернутые в алые шелка. Головы идущих гладко выбриты на маковке, рты растянуты, как у рыб, в диком, фанатическом напеве. Вокруг них и перед ними — толпа дервишей и мулл, время от времени ударяющих в ладоши. Тогда шествие приостанавливается, и все поющие, сколько их есть, свободной рукой бьют себя по голой груда, издавая резкий, гнусавый крик: «Ризэ-Азас-Эмруз!»[6]