Все трое задумались. Главное — что Саша жив... Алла не стала рассказывать взволнованной матери, что застала его в не самом добром здравии.
- Я помню Горгазде, - отметила Вика. - Сталкивалась с ним в училище, да и Саша рассказывал... Это благородный человек, раз так принял участие в жизни чужого ребенка.
Игорь, сделав вывод, что все успокоилось, попрощался с Калиниными. Его дело сделано — детей защитил, Диму запугал. Далее, в дела этой семьи от лезть не мог, тем более, что дома ждала своя. Очень хотелось рассказать Вике про второе семейство бывшего друга, но, видя, как она опустошена, язык не поворачивался рассказать такое.
- Девочки, не давайте ему себя обижать, - попросил он, прощаясь. - А ты, Вика, сходила бы к юристам. От него всего можно ожидать!
Оставшись одни, мама и дочь обнялись. Впервые Вика дала волю слезам при ком-то из детей. Более того — приняв ванну с дороге, она рассказала Алле о последних словах Атеенко. Девочка, изумленная ее рассказам, задумалась, вспомнив что-то.
- Мама, я эту женщину помню, хоть это и было восемь лет назад. Она тогда играла с нами, ты на кухне возилась. Папа приехал — и так нехорошо посмотрел на нее... Потом он ее позвал в коридор... Не знаю, о чем они разговаривали. Она и ушла сразу, не прощаясь!
Резкий звонок домашнего телефона напугал их обеих. Вика подбежала к тумбочке, на которой стоял телефон.
- Алло!
- Здравствуйте. Тут на дороге, около частного сектора, найден мужчина лет около сорока, - ответил ей молодой мужской голос. - В кармане у него — паспорт на имя Дмитрия Калинина. Мы вызвали скорую... Похоже, у него инсульт. Ваш номер записан у него как «Дом»... Хотим везти его в больницу, скорая сюда долго всегда едет.
Положив трубку, Вика подняла на Аллу огромные перепуганные глаза.
- Там... нашли папу, - прошептала она. - С ним что-то произошло. Мне сейчас позвонили... Нужно бежать!
Дмитрия они обнаружили на пустыре. Двое парней лет двадцати переложили его с голой земли на свои расстеленные куртки и ожидали скорую.
- Я — жена, - заявила Вика. Она и Алла склонились над мужчиной. Лицо его было пепельно-серым.
- Мы ехали в лес, смотрим — лежит человек, - заговорил один из ребят. - Нужно его поднять и погрузить в машину. С нами может поехать кто-то один, на обеих места не хватит.
Отправив Аллу домой, Вика поехала со спасителями Дмитрия в городскую больницу.
К счастью, у него случился не инсульт, а сильный скачок давления — как объяснил кардиолог, в результате нервного потрясения. Тем не менее, пока было решено оставить его в больнице. Сейчас Дмитрий, еще не приходя в себя, лежал в палате, не подозревая, что рядом с кроватью сидит Вика. Подсознание его выдавало страшные видения.
Темно-синий дождевик. Расплывчатая фигура. В нее ударила молния, но человек даже не пошатнулся. Из-под дождевика показались длинные красные ногти... Они будто росли на его глазах.
- Иди сюда, плохой мальчик, - голос бил по его мозгам, по сердцу...
- Нет! - он открыл глаза и пришел в себя. Вика вскочила и, нажав на его плечо, уложила назад.
- Тихо, Дима. Ты должен лежать.
Увидев жену, Дмитрий долго не мог понять, как они оказались в этой палате. Затылок распирало, было трудно дышать. Наверное, она уже знает о его скандале с детьми. Друг-предатель подтвердил их слова. Тогда, почему она сидит здесь с ним? Его жена — очень добрый, отзывчивый человек, вспомнил он. Не желая отказываться от Вики, Калинин решил надавить ей на жалость.
- Вика, - слезы потекли у него из глаз. - Я так виноват перед тобой и детьми... Ты — моя любимая женщина, и я готов встать на колени перед тобой и ними. У меня был нервный срыв, и я делал ужасные вещи!
На лице жены отразилось подобие жалости. Возможно, ее муж болен. Кардиолог сказал, что есть небольшие проблемы с сердцем, которые надо лечить. И отец Дмитрия тоже страдал подобным.
- Дима, успокойся, пожалуйста. Сейчас тебе надо поправляться. Потом обо всем поговорим...
Глава 11
- Сашка, пока ты все не съешь — из-за стола не встанешь, - с шутливой угрозой в голосе предупредил Горгазде. - Я хочу, чтобы ты вернулся домой здоровым, бодрым и сильным.
С этими словами он подвинул Саше тарелку с мясом и картошкой. За время болезни Саши Горгадзе значительно расширил свои умения в кулинарии.
Парень с благодарностью взглянул на преподавателя. Юрий, действительно, выходил его. Помимо физического состояния, он своим дружеским участием успокоил парня, настроил на положительный лад. В квартиру к Юрию приходили Алла и Вика, навещали Сашу. Мама горячо благодарила Горгадзе, заметив, что, очевидно, когда-нибудь он станет отличным отцом для своих детей. Алла же с удивлением увидела, что за это время ее брат повзрослел, окреп, и не был уже таким ранимым и эмоциональным. Очевидно, помогли долгие разговоры по душам с преподавателем — то самое мужское участие, которого Саше так не доставало с отцом.
- Съем, обязательно, - Саша приступил к еде. - Очень вкусно. Юрий Шотович, мне было у вас также комфортно, как дома в отсутствие отца!
Сегодня Саша собирался покинуть квартиру Юрия — он уже чувствовал себя достаточно хорошо для этого, тем более, соскучился по маме и сестре. Парень знал, что дома приходит в себя отец, и не представлял, как нужно вести себя с ним дальше.
- Ты только маму свою не вини, что она Дмитрия пустила, - попросил Горгадзе. - Вика — мягкий, добрый человек. Возможно, она все еще любит его. А ты сам, как собираешься общаться с ним?
Саша задумался. Где-то в глубине души отозвались приятные воспоминания о детстве... о доме, в котором, казалось, тогда все было спокойно.
- Мама говорит, что любой человек, даже негодяй, имеет право на последний шанс, - ответил он. - Я посмотрю, как поведет себя отец. Если он, действительно, раскаялся и стал вести себя по-другому — что же, я потерплю его, исключительно из-за мамы. Но, если пойму, что он притворяется — пусть пеняет на себя!
Горгадзе не во всем был согласен с Сашей. По его мнению, садиста, который ни во что не ставил жену, унижал и бил детей, нужно пинками гнать из дома. Заболел? Есть же у него отец в деревне? Вот пусть к нему и валит, или квартиру снимает! Но, он понимал, что женщина, воспитавшая адекватных, порядочных детей, так никогда не поступит. Вот если бы случилось что-то такое, чтобы она потеряла терпение... Юрий вспомнил Вику, ее мягкий голос, улыбку, лучистые глаза. Наверное, она будет терпеть до последнего. Хорошо, что хотя бы представитель власти, бывший друг Дмитрия, в курсе ситуации, и принял сторону женщины и ее детей.
Поев, Саша почувствовал себя окончательно выздоровевшим и довольным жизнью. Сегодня утром доктор, друг Юрия, осмотрел его в последний раз и подтвердил, что можно ехать домой, дал на дорогу кучу рекомендаций. Попросил беречь себя, нормально питаться и прикрывать уши хотя бы тонкой шапкой во время работы в порту. Кстати, судовой механик уже ждал его на работе.
- Поступай, как считаешь нужным, - сказал Горгадзе. - Я поддержал тебя, как мог. И — в любом случае, в самой сложной ситуации, здесь тебя всегда примут и помогут.
Тепло поблагодарив преподавателя, Саша спустился вниз. Ему в глаза ударили прямые лучи солнца. Город встретил ласковым теплом середины сентября, шумом улиц и идеально-голубым небом. Саша вспомнил, что за последние четырнадцать дней он почти не был на улице: первую неделю лежал с температурой, а вторую, когда стало полегче, снова зарядили дожди, и он выходил только на балкон квартиры Горгадзе.
У подъезда его уже ждали Вика и Алла — он заранее позвонил и предупредил, что возвращается домой. Мать и сестра обступили его с двух сторон. Саша обнял обеих, наслаждаясь, наконец, покоем и счастьем.
- Пойдем на остановку, - он взял их за руки. - Как раз по расписанию должна быть маршрутка...
Вспомнив свой безумный, отчаянный путь от их дома к квартире Горгадзе — пешком, под проливным дождем и холодным ветром — Саша вздрогнул. Можно было бы выдохнуть, успокоиться и сесть на маршрутку — тогда он бы не заболел. С другой стороны, не было бы этого вынужденного больничного и моральной поддержки, силы, которые дал ему Юрий.