— И я теперь понимаю почему. Но, Аспид, болото!
— Будем надеяться, оно не успело оттаять.
— Или успело, и мы в нём увязнем по крышу.
Такой расклад не вызывал у путешественников положительных эмоций. Потеря транспорта могла стать серьезной проблемой. Потеря жизней в порыве безрассудства не рассматривалась. Весь их путь был сплошным безрассудством.
— Когда подъедем, тогда и сможем оценить ситуацию. В любом случае на тракт нам лучше не соваться, и мы не на батискафе, чтобы сплавляться по двум другим дорогам.
Они много разговаривали в последнее время. Иногда о важных вещах, иногда о ерунде. Казалось, напарники стали более открытыми друг другу. Однако их болтливость служила лишь предлогом не поднимать неудобные темы и верить в ложь: будто между ними ничего не изменилось.
Всё изменилось.
Аспид впервые за долгое время потеряла верный щит – ложь. И ощущала рост напряжения от открывшейся правды. Маленькие изменения, которые едва ли можно заметить: его уступки, его покровительственное отношение, его забота.
Жуткий голос в голове убеждал: всё это неспроста, и спутник предаст в будущем её доверие.
Не только Аспид боролась с внутренними демонами. Неджи Мэг также испытывал трудности.
Неприятный сюрприз: стало неожиданно сложно говорить «он», а не «она». Мэг мог поклясться, что для него разницы нет: друг или подруга. И позорно солгать этой клятвой. Разница велика. Раньше он не обращал внимания, какие тонкие запястья у Аспида, какая длинная шея, какой у неё аккуратный нос и подбородок, и какие у неё огромные глаза. Даже в мужеподобной походке он видел следы женственности. А слои одежды больше не могли скрыть от него изгибов тела.
Каждый раз, когда Неджи Мэг ловил себя на этих мыслях, он чувствовал обречённость. Даже в желании последовать за сталкером начинал видеть пошлый мотив доказать женщине своё право владения ею. Во всех стремлениях начал видеть сексуальную подоплеку, а не поиск родственной души и взаимопомощь. Совмещение двух желаний Мэг считал непростительным.
— Ты чего вздыхаешь?
— Да вот корю себя за грязные мысли.
— Насколько грязные? — заинтересовалась девушка, даже не представляя, будто те мысли о ней.
— Пока не очень.
— Расскажешь, когда станут очень.
— Спасибо, я не хочу умереть так глупо.
В Мэга полетела карта, а разозленная нагиня закинула ноги на приборную доску и, положив руки под голову, откинулась назад.
— Разбуди, как доберемся до развилки. Если за это время на нас покусятся – разбирайся сам.
— А ты, значит, не будешь помогать? — возмутился «чистый».
— А кто говорил: я больна и мне всё ещё нужен отдых. Вот и разгребай теперь в одиночку. Считай – плата за грязные мысли.
Улыбнувшись, Мэг чуть прибавил скорость и повёл джип вправо по размытой колее, слева земля выглядела более хлипкой. Равновесие в душе тоже не внушала доверие. Он успокоил себя мыслью, что привыкнет к правде и сможет приспособиться к изменившемуся положению вещей. Ведь Аспид смогла?..
День клонился к завершению, когда нужный поворот нашёлся. Перед ними предстала вода.
— Река?
— Нет. Полагаю, это и есть наша развилка, — врач смотрел в карту с недоумением.
— Зашибись!
Перед выходом из джипа, напарники одели высокие резиновые сапоги. И все равно чуть не набрали в них воды. При ближайшем рассмотрении дорога выглядела ещё более безнадежной. Можно рискнуть, джип – почти танк. Утонет не сразу, а если утонет, то не заглохнет. Но в джипе лежало много дорогостоящих игрушек. И они могли испортиться от грязной воды.
— Тракт? — Мэг чуть наклонил голову, изучая глубокую и темную бурлящей поверхность. Кто-то там копошился: не то ящерицы, не то рыбы. Щелкали зубами, обрывая беспозвоночные жизни.
Аспид ударила себя по лбу и сквозь зубы прошипела:
— А что остается? — и вытащила из кузова краску и какие-то детали. — Но нам придется проявить творческие таланты. Не хватало с психами из культа столкнуться на тесном тракте. Так что притворимся торговцами.