Узкий вход привёл в пещеру с высоким потолком, куда ни глянь – всюду диковинное оборудование. На входе встретили два арахнида, игравшие роль охраны. Ощупали, обнюхали и, узнав о цели визита, вернее, увидев золотой корень, поспешили пропустить: чем свежее корень, тем он ценнее. А в руках Аспида болтался очень свежий хвост.
Лаборанты, фармацевты, ученые – непонятно кто из них – подбежали, окружили, жвалами защёлкали и едва не вырвали из рук ценный ингредиент. Сразу взвесили и дали расписку на получение в местном банке два шекля.
Аспид уже думала нестись в банк на всех парах, как её остановил Мэг:
— Я хочу задержаться. Мне нужно воспользоваться их перегонным кубом, центрифугой и другими штуками, если разрешат.
Разрешили. На коллегу тут же одели халат и допустили к приборам, взялись руководить созданием лекарств из ценного ингредиента.
Аспид минуту помялась возле, затем плюнула и ушла. И только добравшись до «Золотой пещеры» с некоторым недоумением поняла, что это первый раз за полтора месяца, когда она оказалась в дали от напарника.
Странное чувство. Неуютное. Будто без верхней одежды на мороз вышла.
Нагиня овладела собой и уверенно вошла в банк. В очереди она вела себя очень тихо. Очки не снимала, тряпочную повязку с лица тоже, то есть выглядела максимально подозрительно. Но пахла так, что никто кроме арахнидов с ней общаться не захотел. А несколько сверчков, думавших проверить, не разыскивают ли «этого подозрительного парня» власти, не рискнули подойти ближе, чем на десять метров. В конечном итоге решили, будто она работник фермы – запах соответствовал, да и наряд. Очки – чтобы в глаза не попало, маска – чтобы меньше дряни в легких осело.
Банкир – пожилой паук – без вопросов выдал два шекля, один мин и тридцать брасов, с которыми Аспид поспешила удалиться.
Уровень преступности в Зеве почти равнялся нулю (что не удивительно при таких грозных членистоногих хозяевах). Вот именно что «почти». Одного процента Аспиду хватило, дабы подозревать всех и каждого в покушении на себя и на своё имущество. Потому прижала кошелёк к груди и зыркала по сторонам, словно валмон в поисках жертвы.
К её недовольству, добралась до рынка без преград. Итого невостребованную энергию беспокойства переработала в ярость ищейки в поисках нужной машины.
Рынок немного напоминал свалку Наф-нафа в Радиуме. Такая же мешанина самого разного товара на метр квадратный. Вот – личинки на вес, вот – платы для радиовышек, грозди проводов, а рядом с ними некондиционные детёныши пауков – по одному на каждый крюк. Немного левее всякие специи, в числе торговцев – тот, которого они сопроводили. Правее – самое разное барахло ежедневного назначения. Детали и машины – прямо.
Аспид ходила по рядам с видом бывалого знатока и долгое время не могла выбрать четырёхколёсного друга. Как ни глянь, а любая из предложенных рынком машин проигрывала бронированному джипу. А некоторые и убитому жизнью уазику.
— Ищете верного друга? — к мечущейся между рядов покупательнице обратился немолодой да лохматый житель степей – гиена. Голова как у пса, щерится в улыбке, предлагая полюбоваться острыми клыками, уши лопоухие, глаза хитрые.
На самом деле видеть гиену на общем рынке – довольно редкое зрелище. Не то, чтобы кочевники являли из себя закрытое общество, но и покидали семьи-стаи весьма редко. А уж становились после этого торговцами ещё реже. Но когда немолодой пёс двинулся с места, и по полу ударил обрубок палки вместо ноги, всё встало на свои места.
Гиены ценили ручной труд и здоровье. Позволяли размножаться и жить лишь полноценным особям. Остальным предлагалось умереть достойно. И обычно покалеченные псы пускали себе пулю в голову, резали животы или прыгали с высоты. Но были и те, кого называли трусами. Кто предпочёл плюнуть на честь и жить такими, какие есть.
— Да, но мне нужна не просто машина.
— Зверь?
— Именно. С бронёй, щитами, пушками и, — гулять так гулять, — с экранами.
Если пёс и удивился, то виду не подал. Лишь язык от нетерпения вывалил.
— Дорогое удовольствие, — заметил он.
— Дорогое, — кивнул Аспид и руки сложил. Дескать: знаем, деньги имеем.
Пёс немного потоптался на месте и махнул рукой: