— Че там такое?
Ченни не отвечал, упираясь в одну точку и тяжело дыша.
— Да чего там такое? — Том подполз ближе и вытащил свой бинокль, пытаясь понять, что такого увидел Ченни.
Община, как община.
Пожалуй, забор выше, чем в других. Кроме забора, по периметру трейлеры, постоянная охрана, суровые мужики с дубьем.
Понятно, огнестрелка в дефиците.
Место вообще хорошее, просматривается со всех сторон, видно, что старейшина опытный мужик. Ну, или баба, что вряд ли. Бабы, а особенно умные, по нынешним временам были страшной редкостью. И предметом торговли.
Вообще, удивительно, как мир изменился за десять лет.
Тогда, в самом начале, бомбы ударили по всем мало-мальски значимым городам страны, моментально отправив к праотцам большую часть населения с правительством во главе.
Остальных подкосила охренительная радиация, от которой часть сразу отдала концы, а другая часть начала мутировать с дикой скоростью. Чего там напихали русские в эти свои хреновины, непонятно. Да и не важно.
И, судя по тому, что завоевывать их никто не приехал, советы ответочку все-таки получили, и им резко стало не до войны. Всем повезло, короче.
И, самое главное, виновных-то не найти теперь! Сдохли все виновные! Или сидят где-нибудь глубоко под землей, в своих пятиэтажных бункерах, под завязку набитых жратвой, и носа наружу не кажут.
И это правильно, в общем-то.
Потому что, встреть Том хоть одного из этих бывших сильных мира сего, развлекся бы на полную катушку. Как в молодости когда-то.
Том опять пихнул брата локтем, спрашивая, куда смотреть, и вдруг замер. Потому что сам нашел.
Сердце застучало, часто и гулко, губы пересохли.
Нихрена себе, реакция.
В принципе, вполне понятно, чего мелкий в статую превратился.
Баб по нынешним временам особо не найдешь. Тем более чистых.
А эта была чистой. Реакция братишки говорила сама за себя.
Бинокли у них были хорошие, взятые на военной базе, увеличение отличное.
И изгибы девчонки, танцующей во внутреннем дворике одного из домов видно было во всей красе.
Том прилип к биноклю, забывая дышать. Рядом возбужденно сопел Ченни.
Девчонка, тоненькая, худенькая, с длинными светлыми волосами, еще мокрыми после мытья, танцевала легко и плавно, заводяще изгибаясь и проводя руками по рассыпавшимся по всей спине и достигающим поясницы волосам. Длинное домашнее платье обвивалось вокруг стройных ножек, открывая изящные лодыжки и аккуратные коленки. Глаза на нежном лице с тонкими правильными чертами были закрыты. Похоже, она что-то напевала себе под нос и мягко двигалась под собственное мурлыканье.
Это было настолько нереальное, настолько завораживающее зрелище, что Том даже ущипнул себя, проверяя не спит ли. А то, может, получил солнечный удар и вырубился тут же на крыше? И эта танцующая фея только в его больной башке?
— Ченни… Ты это видишь, да? — голос был хриплым, глотка пересохла от возбуждения.
— Да.
Брат, для разнообразия, был немногословен.
— Она… Чистая? Ты чуешь ее?
— Да. Чистая.
— Охереть...
— Ага.
— Ченни. Ты ведь думаешь о том же, о чем и я?
— Да.
— Пошли тогда, Ченни. Пошли.
2
Лиса лежала у себя в каморке на узкой койке, машинально поглаживая уже наливающуюся синим ссадину на скуле.
Тяжелая рука у этой твари, очень тяжелая. Так звезданул, что показалось на миг, будто голова лопнула.
Но не боль от ссадины, вполне привычная уже, тревожила, нет.
Сердце заходилось страхом. Ужасом. Тело одеревенело, она его практически не чувствовала, словно отлежала все конечности разом.
Лиса лихорадочно обдумывала ситуацию, искала и не находила выход.
Не было его, выхода.
Нет, конечно, она всегда знала, что этот момент наступит.
Что придется платить.
Жизнь в общине отличалась простотой: платишь за еду и кров, или выметаешься на просторы страны. Прямо к мутантам в лапы.
Пока была жива Ненни, Лису не трогали.
Когда-то давно приемная мать смогла договориться с общиной, и старейшина принял чужих людей. С удовольствием принял.
Ненни была хороша собой, умела разговаривать и нравиться.
Старейшине Дэниэлу она понравилась.
Он принял ее в свой дом прислугой с широким спектром обязанностей, и все в общине им завидовали. Женщины так просто злобой исходили. Каждая была бы не прочь на таком теплом местечке пригреться.
Дэниэлу по праву всегда доставалось все самое лучшее.
Все, что приносилось и привозилось в общину, все, что можно было взять от земли. Старейшина все-таки.
Ненни завидовали многие, и только Лиса, приемная дочка, тогда еще маленькая, но уже много чего понимающая, знала, как ей нелегко.