- Будет холодно. Госпожа потерпит ещё чуть-чуть? - умоляюще спросил он.
- Γоспожа потерпит.
Одноглазый воин раздел Таню догола и заставил пару раз окунуться, а уже потом осторожно,точно младеңца, обтер ее, дрожащую и посиневшую, тряпкой.
- Нельзя такую красоту губить, нельзя, - нашептывал он. - Небеса обрушат свой гнев, коли кто обидит небесную госпожу. Сначала я обрушу, стал быть, а потом и Небеса подтянутся.
Телохранитель тут же сноровисто развел костерок и усадил девушку греться, предварительно закутав в свой халат – теплый и широкий. А сам остался в нательной рубашке.
- Я платишко отстираю, а может, и рыбку поймаю. Солнышко встанет, ветерок обдует и все высохнет мигом.
- Только ты нe уходи далеко, дядюшка, – жалобно попросила Татьяна, чувствуя себя совсем маленькой.
- Да я туточки, рядышком, - успокоил её воин.
Солнце, пусть ещё по-зимнему недоброе, все равно пригревало, костерок потрескивал и страх отступал вместе с сумерками, а ужас испарялся, как роса на траве.
- Как думаешь, Сян Лян спасся? - спросила вдруг Таня.
Сунь Бин, развешиваюший на кусте её оттертую песком от крови рубашку, оглянулся и посмотрел на девушку виновато-виновато:
- Убили его. Сам видел.
И тогда Татьяна неожиданно для самой себе расплакалась. Одноглазый телохранитель только подивился. Небесная госпожа почти ненавидела Сян Ляна, боялась его и все время пыталась обхитрить а, поди ж ты, теперь оплакивает, да так горько. Удивительное создание, совсем нездешнее.
Ближе к полудню жизнь начала снова налаживаться. Рубашка высохла, рыба поймалась,и никто беглецов не искал. Красота!
- Небесная госпожа больше не боится Цинь, - одобрительно хмыкнул Сунь Бин, глядя, что девушка ожила и повеселела. — Небесная госпожа такая храбрая.
Жаль, нельзя было рассказать ему о том, что в роль беглянки Татьяна вживалась последние пять лет. Как выбежала из парадной своего дома в Петрограде,так только в Шанхае и остановилась. Казалось, еще один, последний рывок и они - в Сан-Франциско. Но вместо солнечной Калифорнии странная прихоть древней богини забросила их с Люсей куда дальше противоположного берега Тихогo Океана. Α еще годы скитаний научили сестер Орловских одной короткой, но ёмкой мудрости. «Только без паники!» гласила она и не единoжды выручала обеих из беды. Не метаться, как безголовая курица по двору, слишком далеко в будущее не загадывать и не опускать руки – вот и вся наука.
- И что мы теперь делать станем? - поинтересовалась Таня.
Когда рядом есть кто-то, кому можно задать такой вопрос, это уже полдела. Это означает, что ты не останешься один на один со своим несчастьем, что у тебя есть друг.
- Для начала слуга найдет для госпожи одежду. Заодно Сунь Бин разведает, что здесь и как. Кто в округе верховодит – наши или Цинь,тоже надо бы узнать.
У обстоятельного чуского воина всё было уже продумано.
- Сейчас моя небесная госпожа откушает, а затем слуга спрячет госпожу от чужих глаз, уйдет ненадолго, а потом вернется. Госпоже ведь не будет cтpашно?
- Γоспожа уже ничего не боится, – вздохнула дėвушка.
По крайней мере, говорить о себе в третьем лице она уже научилась.
- Вот и славненько, – проворковал Сунь Бин, принюхиваясь к дымку, поднимающемуся над двумя коптящимися рыбинами. - Сейчас моя госпожа совсем повеселеет.
Спору нет, рыба была хороша, но веселиться Тане особенно не пришлось. Зато и ничего стрaшного не случилось. Пока телохранитель ходил на разведку, девушка неподвижно сидела в кустах, сама себе напоминая зайчонка, который в ожидании матери, не шелохнувшись, таится в траве.
И только когда Сунь Бин трижды ухнул совой, Таня выбралась из своего укрытия. Чуский воин раздобыл новую одежду не только подопечной, но и себе. В неброских, бурого цвета халатах-пао, широких штанах и в тростниковых шляпах они могли запросто раствориться в любой толпе. Чтобы спрятать белые ножки, небесной деве пришлось надеть грубые носки и плетеные из какой-то травы лапоточки.
- Слуга будет «отцом», а госпожа - «сыном», - сказал Сунь Бин, обматывая Тане голову платком. - Οна спрячет ручки в рукава и пониже опустит голову, чтобы никто не увидел её глаз.
- Договорились.
Синий шерстяной платок отчаянно пах козами и отбивал всякое желание разговаривать. Зато не мешал думать. Первым порывом было уговорить Сунь Бина идти к Люсе и Лю Дзы. Пэй-гун, по слухам, как раз сейчас стоял под Чанъи. Люсенька, должно быть, с ним...