Мысли о маме оживили в памяти размер премиального фонда, вполне достаточного, чтобы купить ей машину. Гоша шел и думал о машине, представляя свою темпераментную маму за рулем. Он заранее сочувствовал инспектору, который встанет на ее пути. Мама похожа на ураган, только очень добрый, приносящий дождь в пустыню. Хотя зачем там дождь?
Но додумать эту мысль Гоша не успел. Его отвлек бледнолицый собрат по команде. Гоша только сейчас понял, что всю дорогу они идут вместе.
– Я спросить хотел. Где ты так кодить научился? – робко поинтересовался бледнолицый.
– Нигде. – Гоша с плохо скрываемым осуждением рассматривал нежданного попутчика. На нем была нелепая широкополая панама, больше напоминающая тряпичную женскую шляпу, в которых работают на дачах.
– А кто тебя учил? – не сдавался бледнолицый.
– Никто.
Гоша отвечал с той интонацией, с какой обычно говорят «отстань». Бледнолицый это понял и, вздохнув, спросил:
– Можно последний вопрос?
– Ну?
– А я смогу так же?
– Вряд ли.
Гоша увидел, как болезненно дернулась щека у парня. Он стал еще бледнее. Тихо отошел в сторону и пошел на отдалении от Гоши.
Гоша постарался вернуться к мыслям о машине, но парень не выходил из головы. «Фигли эта бледная моль ко мне пристала?» – с раздражением подумал Гоша.
Но быть человеком, который прихлопывает живое существо, пусть даже моль, ему не хотелось. Тем более эта бледная моль была единственной, кто подхватил его атаку и помог победить. Надо признать, что парень не полный дебил, хотя и есть в нем что-то отстойное.
– Эй, – позвал он, – тебя как зовут?
– Эдик. Мы же знакомились в первый день.
– Реально? И ты даже знаешь, как меня зовут?
– Конечно. Гоша.
Гоша был приятно удивлен.
– Слушай, Эдик, у меня к тебе два вопроса.
Эдик весь подсобрался от важности момента. Как вратарь, которому пробивают пенальти.
– Вопрос первый: ты почему такой бледный?
Эдик опустил глаза.
– У меня пигмента нет. Того, который придает коже загорелый вид.
– Так ты как елка? Зимой и летом одним цветом? – пошутил Гоша и тут же пожалел об этом.
– Вроде того. – Голос Эдика стал удрученно-печальным. – Зимой я как все, ну или почти как все, а летом резко выделяюсь. Все спрашивают…
Гоше стало неловко. У парня сбой во внутренней программе, сплошное неудобство. Его вины в том нет. А люди лезут к нему с расспросами. И он туда же. Теперь и про панаму все понятно, его же солнце жжет так, что убить может. Он перед солнцем беззащитный совсем.
– Ну и посылай всех! – дал Гоша совет. – Типа у вас забыл спросить, каким мне быть. Прямо с ходу посылай, жестко.
Эдик улыбнулся.
– А вообще тебе лучше в Норвегию какую-нибудь уехать. Или в Исландию. Чтобы солнца поменьше.
– У тебя забыл спросить, где мне жить, – с улыбкой ответил Эдик.
– Молодец! С ходу учишься!
Они рассмеялись.
Какое-то время шли молча. Но уже не просто рядом, а как-то вместе.
– Гоша, а второй вопрос? Ты обещал два вопроса, – напомнил Эдик.
– Я уже не помню. – Гоша покривил душой, он намеревался спросить, почему Эдик носит такую дурацкую панаму. – Не важно, забей.
Эдик опять улыбнулся. Как-то очень понимающе улыбнулся. Гоше показалось, что Эдик читает его мысли, как открытую книгу.
– Слушай, а как ты сегодня мой замысел понял? Прямо в десятку бить стал. Один я бы не справился.
– Не знаю. А как человек вообще что-то понимает? – Эдик задумался. – Ты замечал, что, когда много программируешь, появляется чувство… ну как будто ты внутри… Как будто это целый мир, и ты его чувствуешь. В тебе аж звенит что-то от красоты.
Он махнул рукой, не в силах выразить свое понимание сопричастности человека и искусственного, им созданного компьютерного пространства. Но Гоша все понял. И про то, что внутри звенит, и про красоту, и про то, что Эдик ему не чужой. В их кодах определенно есть что-то общее.
– Ты меня спрашивал, где я учился, – сказал Гоша. – Я тебе правду сказал, что нигде. Все эти курсы отстой. Это для тех, кто ремесленником хочет быть. Середнячком. А выше только одиночки поднимаются.
– Это я уже понял, – горячо подхватил Эдик. – У меня тоже от курсов такое же чувство было.
– На самом деле в интернете все есть. Бесплатно, только бери! Куча видосов, как кто-то крутые штуки делает. И лекции хорошие есть, и тексты. Реально хорошие. Правда, их на русский язык отвратительно переводят, как будто специально. Все слова русские, а смысл ускользает. Пришлось много читать на английском. Читать научился, а говорить нет. А главное, все время что-то надо делать руками, что-то ломать.