— Эй, Пауль! — гаркнул офицер.
В комнату вбежал ординарец и, увидев в руках командира витые капитанские погоны, в изумлении застыл на месте. Хардер кивнул ему на новый мундир:
— Живо!
…Через два часа рота горных стрелков уже вытянулась на тропе. В хвосте колонны солдаты вели тяжело навьюченных лошадей и мулов. Роте предстояло углубиться в горы и стать хозяином тропы, ведущей на перевал.
А Хардер еще с двумя ротами батальона остался на усадьбе МТС. Он был озабочен не столько походом в горы, сколько своими личными делами. Запасы консервных банок иссякли. Надо было что-то придумать: требовалась тара. И солдаты уже кроили листы белой жести, обнаруженной на складе, готовя упаковку.
Война войной, а он и мысли не мог допустить, чтобы прикрыть торговлю. «Будь умна, моя крошка, — писал Хардер жене. — Жди, война несет нам счастье».
Глава двадцать пятая
Дед Матвей с солдатами прибыл в Орлиные скалы на рассвете.
Последние сутки весь гарнизон ожидал их с северной стороны, а они, вопреки ожиданиям, явились с южной.
— Вот тебе и на! — удивился лейтенант Головеня. — Какими судьбами?
Еще недавно и Пруидзе, и Митрич уверяли его, что обойти Орлиные скалы невозможно. А выходит, враги могут появиться с тыла?
Митрич прищурил глаза:
— Куда им… Далеко куцему до зайца!
— Но вы-то прошли?
— Да то ж мы! Мы тут росли, все знаем!
Но лейтенанта трудно было разубедить. Такая неожиданность расстраивала все его планы. Надо было срочно принимать какие-то меры: что там ни говорит Нечитайло, а если прошел он, могут пройти и враги. Придется срочно перестроить оборону. Но как? Это связано с большими трудностями: нужны дополнительные силы, оружие, а где все это взять?
Вано тоже пытался успокоить командира. Он взял палку и начал чертить на песке скрещения оврагов и тропок, где, по его мнению, требуется особенное чутье, чтобы попасть в тыл Орлиных скал. Прежде чем нащупать обходной путь, надо знать, когда и куда повернуть с главной тропы, уметь разобраться в тропках, найти спуск в нужный овраг. А оврагов столько, что в них сам черт голову сломит!
— Что же вас заставило идти в обход? — спросил Головеня.
— Разведка ихняя! — ответил дед.
— Так точно, товарищ лейтенант, — подтвердил Пруидзе. — Мы только на поляну…
— А они — шасть в кусты! — вставил Митрич.
Пруидзе строго посмотрел на старика:
— Только на поляну, а их трое…
— Шут их поймет, может, и больше, — снова вмешался дед.
— Не больше, а трое, товарищ лейтенант, — настаивал на своем Пруидзе. — Дед очки потерял, вот и не разглядел.
— Оно, конечно, без очков не того, — сконфуженно признался старик.
Сообщение о вражеской разведке еще больше встревожило командира гарнизона. Дело не в том, сколько было разведчиков. Здравый смысл подсказывает, что, если разведка появилась, значит, недалеко и основные силы врага. В горно-лесистой местности разведка далеко не отрывается.
Приказав Подгорному усилить наблюдение и выставить дополнительный пост, Головеня принялся расспрашивать солдат о том, что они видели и слышали на территории, занятой фашистами. Спрашивал всех по очереди, пока черед опять не дошел до Митрича. Тот поправил пояс на фуфайке, откашлялся, как бы готовясь произнести целую речь. Егорка не сводил глаз со старого пастуха: казалось, дед скажет сейчас такое, что все ахнут! В глазах Егорки дед был героем: на поясе у него огромная, как кочан капусты, противотанковая граната, в руках — винтовка, карманы полны патронов. И сам дед как будто помолодел в эти минуты.
— Ну, значит, мы выползли на опушку, — начал вспоминать Митрич, — а кругом тишина мертвецкая.
Светает, Что ж, говорю, подкрепиться надо. Заворачивай, хлопцы, на бахчу! Ну, хлопцы довольны: почитай, с того утра, как ушли отсюда, маковой росинки во рту не было. Прилегли мы на меже и давай кавуны кроить. Подкрепляемся, значит… Глядь, по дороге фашисты скачут наметом! Скажи на милость, тоже кавалерия! Нас, конечно, не видят, а мы их — как на ладони! Дело-то, видишь, в том, что на машине в горы не проедешь, а потому конь и есть решающая сила… — Митрич, помолчав, продолжал: — А часть ихняя, это правильно, под горой стоит, у мэтаэсэ. Оттуда и тропа начинается. Дальше пускай товарышок Вано обскажет: сам туды ползал, разведку вел.
Пруидзе, как всегда в таких случаях, принялся чертить на земле палкой. «Это — дом. Это — липы, — пояснил он. — А тут, понимаешь, они… Получалось, вся усадьба изрыта щелями. По меньшей мере там находится триста — четыреста гитлеровцев».