Покрывало само собой начало сползать, и взору Ричарда открылся… шар. Точно такие же Магус видел на ярмарках: в их глубине гадалки рассматривали будущее и рассказывали о нём за звонкую монету. Шар был тёмным внутри, но край его был прозрачным.
Ричард часто думал, что такова же и сама жизнь человека: кажется, чистая и ясная, и всё в ней понятно, а стоит только приглядеться, как мир будущее становится гадательным, неясным и тёмным, обманчивым и постоянно изменяющимся.
— Вот Ваш первый урок, Ричард. Запомните: магия — это сплав разума человека и окружающего мира. Если человек может — он подчинит себе мир. Если не сможет — то мир подчинит его себе. Я не пожелаю Вам второго и буду надеяться на первое. В Вас неплохой потенциал… Но… Посмотрим, сможете ли Вы удержаться между первым и вторым. Итак, что такое магия? Подумайте.
Рудольф смотрел только на хрустальный шар и больше ни на что, и по тону мага чувствовалось, что он собран и устремлён только к одной цели.
Ричард задумался. Действительно, а что же такое магия? Что это ещё за соединение разума и окружающего мира? Разве такое возможно? Человек ведь… Да, а ведь человек действительно зациклен на себе, он никак не связан с миром. Есть только он. За пределы своего тела ему не выйти…
— Мэтр, я не могу понять, как разум человека может выйти за его пределы… Он ведь здесь?
Ричард ударил кулаком себя в грудь. Ведь все знали, что разум в животе, в сердце! Все-все знали!
— Хм… Интересно… Да, Вы правы, Ричард — но по-своему.
Рудольф повернул голову и внимательно, будто бы впервые его увидев, взглянул на Ричарда. Магус много позже узнает, что мэтр только трижды так отвлекался на учеников во время практических уроков.
— А быть правым по-своему — это всё равно что ошибаться… Но, в общем-то, в таком возрасте не следует забивать голову подобными нюансами, мой ученик. Да, действительно, разум наш заключён в нашем же теле, как и наша душа. Мы привязаны к нему и не может уйти вовне. Разве только мы не маги или волшебники. Ах, да, я же совсем забыл!
Рудольф к тому времени уже отвернулся, но Ричард увидел, как краешек рта Дельбрюка дёрнулся улыбкой.
— Мы же и есть маги! Запомните, Ричард. Мы, маги, боремся с миром силой нашего разума. Мы должны подчинить его себе. Заставить его действовать так, как нам захочется. И для этого… мы вступаем в противоборство с ним…
Ричард не сразу заметил, что воздух перед Рудольфом накаляется. Знаете эту дымку, пар, поднимающийся над костром, или что-то там такое, отчего воздух дрожит? Это было именно так!
Потом возникли крохотные красные вихри. Они буравили воздух в двух шагах от мага. Стало жарко. Вихри закрутились ещё быстрее, и ещё быстрее, и ещё, словно бы надеясь обогнать само время — и вдруг взорвались, обратившись в шар, сотканный из пламени. Это было больше похоже на то, как если бы из костра быстро выбросили бы все палки, а пламя сжали гигантскими ладонями и придали круглую форму.
Это было потрясающе красиво. Ричард даже потянулся к этому сгустку пламени, несмотря на опаляющий жар. А Рудольф в этом время делал пассы руками, точь-в-точь как снежок дети лепят. В ответ… пламенны шаг двигался! Точно! Магус заметил, что порождение магии крутился вокруг своей оси, послушный движениям ладоней Дельбрюка. Это было потрясающе! Просто потрясающе!
— Как красиво… — выдохнул Ричард.
— Да. И очень опасно. Пока разум маг удерживает его в человеческой власти, он прекрасен. Когда выйдет из-под контроля — смертельно опасен, — и Рудольф взмахнул руками, бросая невидимый снежок.
Шар понёсся в сторону своего хрустального двойника с тихим шипением, будто жарящееся на сковородке мясо.
Сгусток пламени ударился о хрусталь, и раздался взрыв. Волна разогретого воздуха сильно ударила прямо в грудь Ричарду, и ему пришлось даже сделать шаг назад и прикрыть ладонью глаза. А Рудольф стоял, не шелохнувшись: он сложил руки на груди и легко, легче весеннего бриза, улыбался. Он упивался творением разума своего, будто бы ничего и не было в этом мир прекраснее и важнее, чем владычество над этим самым миром.
Огонь был прекрасен.
Но…
Магус вдруг услышал стоны, и крики, и стоны, и крики… Родители… Сгоравшие заживо… Ричард пошатнулся и схватился за голову. Эти звуки лезли в его голову, и лезли, и лезли, и он был не в силах с этим справиться. Он упал на колени, закрыв лицо ладонями. Рудольф даже не посмотрел на него. Но почему? Почему всегда аккуратный и заботливый мэтр сейчас ведёт себя так?