Никифор Григора
Усталые, исцарапанные кустарниками и ветвями деревьев, они приблизились к стенам замка. Черные громады, они возвышались над наемниками. Ни единого костра не горело на башнях и парапетах. Даже лучина – и та нигде не светила. Олаф поежился. Выжив в десятках битв, поучаствовав не в одном штурме, он сейчас боялся этого замка. Но что было делать? Наемник лучше других знал, что перед ними – цель путешествия. Где-то там, в донжоне, на кровати, мирным сном должен был спать наниматель. А что это его замок, то все окрестные жители знали прекрасно. А ведь Олаф когда-то и сам был среди них…
Некоторое время все пребывали в молчании. Даже Конхобар помалкивал. Олаф мечтал, чтоб иноземный герой затянул очередную песню на чужом языке, – но зря. Герой, не побоявшийся встречи с Анку, не проронил ни слова. Он только стоял и смотрел. И думал. В неверном свете звезд лицо его казалось бледнее покойницкого, и только в глазах отражалось холодное лунное пламя.
Рагмар шептал что-то под нос на родном языке. Громадный орк молил духов здешних мест смилостивиться, отвернуться от чужестранцев и позабыть о них. На всякий случай Рагмар повторил просьбу на всех известных ему наречьях: духи, конечно, многое ведают, многое видели со своих ветвей, но…В общем, лучше лишнее слово молитвы произнести, чем навлечь гнев хранителей мрачного замка.
Олаф сам принялся молиться, чтобы…
– Да постучите же наконец! – прошипел Ричард Магус. – Будь там хоть Анку, хоть тысяча демонов, воплотившихся в языки нездешнего пламени, хоть толпа спятивших великанов – пусть сперва накормят! Не зря же мы плелись все это время! Олаф, это ж тот самый замок, так?
Олаф, не оборачиваясь, кивнул. Он чувствовал, что магу с величайшим трудом даются слова. Не надо было видеть глазами, стоило только почувствовать, как с каждым звуком, исходящим из горла Ричарда, на его воротник падают капельки крови. Магус ослаб, невероятно ослаб. Далекий путь отнял все его силы, и их хватало теперь только на брюзжание. Если они промедлят…
В общем, тысяча великанов лучше, чем один уходящий маг. Великаны хотя бы просто убьют , ну а потом, может, съедят, – только какое тебе будет дело после смерти? Уходящий же спалит душу, и только потом растерзает тело. Олафа передёрнуло с головы до пят от одной мысли об этом.
Не сговаривая, трое – Рагмар, Конхобар и Везучий – подошли к воротам. Они размахнулись кулаками, чтобы постучать, и…
И тут раздался грохот потревоженного дерева и скрип проснувшегося металла: ворота начали открываться. Воины отскочили назад, и даже Конхобар опасливо взялся за оружие. Сейчас он мечтал, чтобы перед ними в лунном свете оказался Анку. С кем хоть однажды довелось герою из Альбы пропустить кружку-другую, с тем он найдет общий язык! Это как пену сдуть!
Едва створки ворот раздвинулись, как глаза наемников резанул ярчайший свет, – пламя единственного факела показалось им ярче полуденного солнца. Только Магус, потирая слезящиеся глаза, не отвел взгляда. В проеме ворот угадывались силуэты трех или четырех людей (людей ли?), спокойно смотревших на незваных гостей.
Среди них выделялся один. Ричард напрягся, он даже приподнялся на локтях, опираясь о ящик с грузом, чтобы лучше разглядеть…
– Признаться, я уже давно заждался вас, – так мог бы рычать волк, встречая добычу.
Вытянувшись во весь свой рост, в воротах их встречал де Местр, а точнее, де Местр старший. Тот самый наниматель. Сделав неуловимое движение (Ричард готов был поклясться, что Анри облизнулся), владетель замка вышел к отряду.
– Смотрю, вас стало больше? Помните, оплату я не подниму, придется вам делить по новой, – в ночи де Местр еще сильнее походил на волка.
Не обращая никакого внимания на Ричарда, барон Анри запрыгнул на повозку и постучал по сундуку. Магус уловил подушечками пальцев распространившуюся по дереву дрожь. Еще немного, и он готов был бы поклясться, что внутри пробуждается магния. Но прошло мгновение – и все улетучилось, наваждение прошло.
Над сундуком возвышался простой человек, только лишь хранивший ярость в сердце своем. Оттого, наверное, он и походил на серого охотника.
– А, впрочем, надбавлю вам за труды! Быстро приехали! – Анри довольно потирал руки. Рот его расцвел довольной ухмылкой. – На десятую часть прибавлю! Вовремя! Очень вовремя приехали!
Олаф расслабленно выдохнул. Все, дело почти сделано. Осталось получить награду – и можно идти на все четыре стороны. После выполнения задания Везучий не любил надолго оставаться рядом с бывшим нанимателем. В окрестных землях говаривали, что это сыграло не последнюю роль в удивительной живучести Олафа. Но сейчас Ричарду требовалось успокоить раны, и уж точно всем без исключения нужен был отдых. Даже Конхобар – и тот уже не казался таким неутомимым.
– Позвольте нам переночевать. Мой помощник Магус ранен, люди устали…Если потребуется, мы заплатим за беспокойство, – Олаф на всякий случай обратил вопрошающий взгляд на Ричарда. Тот одобряюще кивнул. – И уж во всяком случае, мы не доставим хлопот.
– Ха! Заплатите! Но не сегодня! Сегодня вы узнаете о знаменитом радушии де Местров! – радостно хлопнул в ладоши барон.
Из открывшихся ворот показались слуги, занявшиеся повозкой. Одеты они были в рванье: потрепанные тулупы, латанные-перелатанные штаны, стоптанные сапоги, – нищая дворня, не иначе. Их вид оттенял богатую одежду барона. Казалось, Анри даже в поздний час не снимает самого модного камзола. Только…
А как же он успел спуститься? Только если их заметили издали. Причем поняли, что это не простые путники: не каждого захочет впустить господин замка. Значит, ждали именно их. Груз-то, конечно, ждали…Очень ждали – груз. На людей же, его сопровождавших, не обращали никакого внимания. Ричард похолодел. Он почувствовал себя на поле боя, с которого выносят трупов. И одним из таких трупов оказался он: так небрежно подхватили его слуги. Им, верно. Привычнее было обращаться с мешками из-под муки.
Барон не спускал глаз с вожделенного груза. Чувствовалось, какую ценность он ему придает. Ричард даже начал сомневаться, для сына ли он доставлял этот доспех? Ну не может, не может даже самый заботливый отец так обращаться с фамильной реликвией, предназначенной для кого-нибудь другого. Так смотрят только на любимую девушку или давным-давно желаемое сокровище. Хотя, в общем-то, для многих это одно и то же…
Олаф быстро окинул взглядом замковый двор. Почти квадратная площадка, шагов тридцать на сорок. Большому отряду не развернуться, да и незачем. К стенам, замыкавшим площадку, были пристроены разные постройки, в темноте слабо различимые: свет шел только от факелов, которые слуги барона несли в руках. Донжон располагался напротив ворот, однако дверей в него не было видно: они располагались с обратной стороны. Врагу, прорвавшемуся через ворота, пришлось бы тратить время и людей, пытаясь проникнуть внутрь. Узкие окна-бойницы зевали черными ртами: ни единого лучика света не исходило оттуда. Олаф сглотнул от волнения. Отсюда замок казался ему еще более жутким, чем с дороги.
Барон шел, сутулясь, лицо его было направлено на сундук. Казалось, мир для него сузился до пусть большой, но – деревянной коробки. Он совершенно не замечал слуг и Олафа, путавшегося у него под ногами. Ричард не просто стало страшно – страх поселился в его сердце. Что-то нечеловеческое ощущалось в воздухе. Казалось, нечто ужасное рвётся из сундука, и скоро…
Магус потрогал свой бок: он пылал ледяным огнем. Мороз распространялся по всему телу. А еще…