На главной площади веселился народ. Здесь царили циркачи и уличные музыканты с танцовщицами. Граф и его дорогие гости оставили повозку за пределами толпы и пешком пошли взглянуть на зрелище. Люди расступались, пропуская почтенных зрителей, которые прошествовали на самое лучшее место. Многие, а особенно артисты, знали о любви графа повеселиться с простолюдинами. Его здесь уважали.
Экливена удивлённо и восторженно, как маленькая девочка, наблюдала за фокусниками, глотающими и извергающими из своего рта огонь, жонглирующими кинжалами и горящими факелами, выписывая сложные фигуры, и грациозно вышагивающими по протянутой над разведённым в центре площади костром верёвке. Народ всячески подбадривал их шумными аплодисментами, свистом и улюлюканьем, грубыми выкриками и смехом. Здесь каждый делал всё, что хотел, и все с интересом наблюдали за развернувшимся у костра представлением.
Вдруг заиграла восточная музыка: барабаны, свирели, бубны и домры из ниоткуда начали издавать свою ритмичную мелодию, и через толпу к центру площади вылетели, как райские птички, полуголые танцовщицы в разноцветных шароварах с повязанной на бёдра тканью, звенящей монистами и расшитых бисером лифах, босые. Каждая из них имела газовую шаль, развевающуюся, как крылья, с пришитыми в одном углу пятью объёмными цветами. Волосы девушек, распущенные и украшенные цветком из ткани, были посыпаны блестящей пылью.
Они закружились в танце, легко, будто паря, шагая в ритме играющей музыки и красиво покачивая бёдрами. Ливи понравились эти танцовщицы, но лишь одно смущало принцессу: девушки появились на людях не просто с непокрытой головой, но и с открытыми животами и плечами, что, как ей казалось, было неприемлемо для мальхарских женщин. Но Брайдс на это замечание лишь усмехнулся:
– Понимаешь, эти танцовщицы живут другой жизнью, не такой, как мы с тобой. У них есть своё сообщество, со своими правилами и укладами. Во-первых, девушки не должны выходить замуж до двадцати пяти лет, пока красота их не исчезнет. Если кто-нибудь узнает, что одна из них сошлась с мужчиной, не достигнув нужного возраста, её публично исключают из сообщества, и для неё становятся обязательными принятые государством правила приличия. Во-вторых, эти танцовщицы обладают особым искусством не соблазнять мужчин, демонстрируя своё тело. Приглядись: какая пластика, какие формы. Ими можно только восхищаться, но ни один мужчина, посмотрев на них, не найдёт в себе ни капли похоти.
Экливена кивнула и продолжала смотреть, обхватив руку мужа. Какая-то танцовщица вспорхнула, подплыла к ней, и в одно мгновение на ладони бывшей принцессы красовалась заколка-лилия с волос этой девушки. Та мило улыбнулась, изящно поклонилась и послала воздушный поцелуй, семеня назад. Бывшая принцесса смутилась. Брайдс ласково взял из рук супруги этот подарок от клана артистов и прицепил к покрывающему её волосы платку.
– Просто чудесно, – ласково шепнул он ей на ухо.
Они вернулись во дворец только после полуночи. Здесь жизнь уже начинала утихать, дожидаясь утра. Горели светильники, сновали слуги, убирая накопленный за день мусор и готовя спальни. Было тихо, и шелест платья Экливены гулко раздавался по коридорам. В незастеклённые проёмы окон заглядывала полная луна.
Отведённая им гостевая комната встретила усталых, но счастливых супругов чистотой и духотой. Брайдс растворил окно с яркими витражными рисунками. Сквозь спёртый нагретый воздух пробежалась приятная ночная прохлада. Парень притушил единственную горящую здесь лампу, что стояла на столе. В полумраке переодевшись, муж и жена легли на свежую постель.
Над их головами горели газовые ночники, создавая уютную атмосферу уединённости; ветерок из окна колыхал закрывающие кровать от посторонних глаз шторки. Брайдс обнял Экливену и крепко прижался своими губами к её губам. Ливи положила голову ему на плечо и прикрыла глаза. Он лежал и наблюдал за ней.
Она была нежна и чиста, как только что раскрывшийся бутон розы, хотя уже испытала то наслаждение, что остаётся в тайне брака. В ней была непорочность, которая бывает у настоящих жён: любовь к мужу, верность и то целомудрие, когда брачная постель воспринимается не как способ утолить плотскую страсть, а как священный акт создания семьи. Настоящая любовь не сладострастна, и поцелуи на ночном ложе – не её цель.
Парень уснул, накрыв Ливи своей большой рукой, словно готовясь защищать свою любимую даже во сне.
***
Прошло пять дней. На удивление быстро Экливена привыкла к мальхарским устоям. Частые прогулки по городу, со своим мужем, новыми друзьями или в одиночку, позволили девушке хорошо загореть и мало чем отличаться от здешних жительниц дворца. Благодаря общению с родственниками графа и графини ещё неопытная в семейной жизни девушка многое узнала о ведении хозяйства, воспитании детей и обращении с мужем. Всё шло своим чередом день за днём, и Ливи совсем не хотелось покидать этот царствующий над пустыней город. Он, казалось, изменил всю её, не оставив ни капли былой ненависти. Кто знал, что, пойдя вслед за грубым бродягой, она откроет для себя прекрасный новый мир?