«Значит, я все делаю правильно, – подумалось ей. – Это как раз тот человек, который мне нужен».
И все же сомнения были. Еще какие! Но Катя решила, что не станет обращать внимание на истерические завывания внутреннего голоса.
Свидание было запланировано на субботу, а в пятницу вечером Маша с семьей уезжала в отпуск, взяв с Кати обещание писать, звонить, сообщать – словом, отчитываться обо всем, что происходит.
Они подробно обсудили, что Кате следует надеть, какие выбрать туфли и духи, как накраситься и уложить волосы. Впрочем, тут без особых вариантов: делать прически Катя не умела, с грехом пополам научилась укладывать свое каре.
– Ничего, волосы у тебя и так хорошо лежат! Вымыла, высушила, пошла. Не то что мои пакли! – говорила Маша. Кокетничала, конечно: своими роскошными длинными светлыми волосами она невероятно гордилась, каждый день делала новые затейливые укладки.
Только планы и сборы оказались напрасными. Катя давно заметила: чем детальнее и тщательнее продумываешь все, тем больше вероятность, что задуманное сорвется. Вот и тут – сорвалось.
В пятницу вечером, когда она решила перед сном съесть яблоко и пошла за ним на кухню, в дверь позвонили. Кому не спится в ночь глухую?
– Кто там? – спросила Катя, подойдя к двери.
С той стороны не доносилось ни звука. Незваный гость молчал, не желая отвечать.
Катя повторила свой вопрос и осторожно посмотрела в глазок. Обычно она этого не делала. Как-то в фильме увидела, что маньяк ткнул в глазок железной палкой и проткнул герою глаз. Жуткая кровавая сцена.
Посмотрела и отшатнулась. Там колыхалось что-то, что – не разберешь.
– Прекратите эти шутки! – строго проговорила Катя, хотя внутри все дрожало. – Я сейчас полицию вызову!
– Не надо, Кать. Давай без полиции обойдемся. Это всего лишь розы. Они не опасные.
«Розы, может, и нет, а вот ты!» – мелькнуло в голове.
А следом… Ее словно окатили ледяной водой. Невозможно дышать, сердце поднялось к горлу, колотясь, как детский мячик, а желудок, наоборот, ухнул куда-то вниз.
Артур пришел, принес цветы.
Он все-таки пришел – как раз тогда, когда она уже почти (почти!) перестала ждать. Когда у нее появился (да, опять-таки почти!) другой мужчина.
Самым правильным было бы не открывать, попросить оставить ее в покое. Отпереть дверь Артур не сможет, ключей у него нет. Уходя, он оставил свою связку в ключнице, в прихожей, и она болталась там все эти месяцы, мертвая и пугающая, как висельник – еще одно жестокое напоминание о Катином одиночестве.
Они молчали, стоя по разные стороны двери, как в плохом кино.
– Зачем ты пришел? – с трудом выговорила Катя, думая, что он не услышит. Но Артур услышал.
– Ты ведь уже поняла.
Поняла, вот именно. Поэтому-то лучше не открывать!
Катя повернула ключ в скважине и отворила дверь, пуская Артура на порог и – обратно в себя, в свою жизнь, в свои мысли, сердце, душу.
Она смотрела на него – такого родного, и думала, что не знает, не может понять, красив ли он? Хорош ли? Изменился или остался прежним? Артур просто стоял здесь, возле нее. Он просто был – и этого было достаточно.
Катя вспомнила, как в начале зимы он произнес:
– Мы переплелись слишком тесно, я уже не могу понять, где ты и где я. Люблю я тебя или себя в тебе.
– К чему эти глубокомысленные разговоры? Люди или хотят быть вместе, или нет. Ты, видимо, не хочешь, если бросаешь меня.
Она сказала это, все еще надеясь, что он передумает. Понимала, как жалко звучат ее слова, но не смогла заставить себя промолчать. Артур улыбнулся кривой, смазанной улыбкой и, ничего не ответив, ушел.
А теперь, вспоминая его слова, Катя наконец-то поняла, что он имел в виду. Они слишком вросли друг в друга.
Когда отношения прохладные, рациональные, равнодушно-дружелюбные, люди могут существовать в них годами, десятилетиями, не опаляя души. Но при таком взаимопроникновении, единении, нужно либо слиться до конца – и это будет навсегда, до гроба и даже за гробом. Либо, если тянет на волю, если ощущаешь постоянный позыв вырваться, – нужно расстаться.
Наполовину слиться с кем-то невозможно. Нельзя немножко верить, чуть-чуть жертвовать. Это сплошное мучение, оголенный нерв: стоит задеть неловко, и боль стреляет в голову, валит с ног.
– Зачем цветы? – спросила Катя, чтобы разрушить это наваждение. Она прислонилась к стене, будто ища у нее защиты.
– Не только цветы, – сказал он и полез в карман.
Она следила за тем, что Артур делает, с таким страхом, будто ждала, что он достанет пистолет и застрелит ее.
Артур вытащил маленькую красную коробочку. Открыл, подал ей.