Элементы старинной архитектуры появляются теперь как стилизация под средневековье. Они прослеживаются в силуэте и отделке современных зданий, главным образом фешенебельных гостиниц. В наши дни талантливые мастера создают чудесные резные украшения. Их можно увидеть и в лавке торговца и на новых домах непальцев.
Лишь один вид искусства (или, если угодно, ремесла) — ювелирное — не претерпел за многие века существенных изменений. Женщины — клиентура консервативная, поэтому веяния конструктивизма, авангардизма, абстракционизма, удешевление материалов, простота исполнения — все эти явления в ювелирном деле крайне нежелательны.
Классическая чистота линий, верность материалу (медь — так медь, золото — так золото), изящная утонченность и богатство отделки женских украшений — вот что ценилось и ценится во всем мире и тем более на Востоке, где издавна они составляют единственную собственность женщины.
Многие виды художественных ремесел, которыми славились невары, претерпевают ныне различные изменения. Но и в новом виде труд, талант неварских мастеров — и безвестных и именитых — неотъемлемая часть культуры непальского народа. Значит, их искусство живо!
Зимняя поездка в лето
В конце декабря мне позвонили друзья из Катманду и пригласили на… охоту. Охота так охота! — и я согласилась. На следующее утро в восемь часов к подъезду общежития мягко подкатила новенькая японская «Мазда», в которой сидели инженер Гамбхир и летчик Шридэв. Гамбхир, красивый молодой человек с несколько томным взглядом, вспоминал Советский Союз, где он еще так недавно учился. Шридэв, крепкий, военной выправки человек в кожаной куртке, вел машину. Я почему-то подумала про себя: как здорово, что за рулем машины, которая мчится по горной дороге, сидит именно летчик.
Мы проехали разбросанные на территории университетского городка невысокие жилые и административные корпуса современной архитектуры, оставили позади Киртипур и выехали на дорогу, ведущую в Катманду, до которого было всего несколько километров.
Справа от узкого шоссе лениво катила свои желтоватые воды неширокая здесь священная Багмати. Слева виднелись серые в эту пору убранные поля. Лишь кое-где осталась пожухлая картофельная ботва и длинные желтеющие плети гороха. Земля, освобожденная от бремени, лежала теперь сухая и скучная. Налетавший временами ветерок взметал над голыми полями легкую пыль.
Пройдет совсем немного времени, и в этом же холодном декабре земля примет новые семена. Крестьяне по заведенному порядку совершат положенное.
Это будет третий, последний посев годичного цикла. На полях зазеленеют побеги бобов, редьки, огурцов и других овощей. Весело зажелтеют ковры горчицы. В феврале крестьяне будут собирать новый урожай. А после уборки третьего, последнего урожая, когда непальский год будет уже на исходе, полям Долины Катманду дадут отдохнуть подольше. Почти месяц будут готовиться к новому сезону. Когда же придет байшакх (апрель), а вместе с ним Новый год Непала, начнется то большое и многотрудное дело, которое здесь называется ропаин — посадка риса. Посадка или посев других культур имеет общее название — ропаи. Рис же, основная и любимая культура непальцев, удостоен особой чести. Ропаи гарну — значит «сажать, сеять» все, что угодно: кукурузу, помидоры, ячмень. Но чуть измените окончание: ропаин гарну — и это будет значить только одно — «заниматься посадкой риса»…
Ропаин начнется в апреле, когда земля хорошо прогреется и станет с нетерпением ожидать периода муссонных дождей. Кончатся холода, солнце засветит ярче, Большие Гималаи будут постепенно таять в густом тумане и низких облаках…
Сейчас же Долина выглядела по-зимнему — преобладал желтый цвет. Сухо шелестели увядшие листья. Резко вырисовывались в прозрачном, чистом воздухе силуэты оголившихся деревьев. Кое-где прямо в поле, словно недостроенные дома, стояли небольшие частные заводики по производству сырцового кирпича…
Вот мимо промчалась дипломатическая машина. На крыше у нее лежала большая сосна, срубленная где-то в горах. Ведь скоро Рождество, и вместо новогодних елок в домах у европейцев будут местные сосны — стройные, с упругими гибкими ветвями, увенчанными на концах кисточками с длинными хвоинками. Ели тоже растут в Гималаях, но в довольно труднодоступных районах.
Мы подъехали к Ратна-парку, в центре Катманду, и вышли из машины, поеживаясь от утренней прохлады. Прохлада — понятие в данном случае относительное. Средняя температура декабря в Долине Катманду 11 градусов тепла. В январе она на градус ниже декабрьской. Но это в среднем. А вообще-то здесь, в Долине, на высоте почти 1400 метров над уровнем моря зимой бывают заморозки. Ночью температура опускается на 2–4 градуса ниже нуля. Небольшие водоемы покрываются тонкой ледяной пленкой. Прохожие кутаются в шерстяные шарфы. В декабре темнеет рано — около пяти часов вечера, и кажется, что Катманду, погрузившийся в ночную тьму, засыпает. В самом деле, в будни уже в восемь часов вечера на улицах мало прохожих. Спать ложатся около девяти.
А лишь забрезжит рассвет и первые лучи солнца окрасят горы в нежные розовые тона, люди встают, чтобы начать новый день.
— Холодно? — с участием спрашивает Гамбхир.
— Да, прохладно…
— Днем будет жарко, — обещает Шридэв. — У нас всегда зимой так: ночью холодно, а днем жарко… Не знаешь, как одеться. И в Москве так?
— В Москве теплее, — отвечает за меня бывший «москвич» Гамбхир.
— Как теплее? — удивляюсь я. — Ведь у нас бывают тридцатиградусные морозы!
— Верно, верно! Но зато как тепло у вас в квартирах…
Гамбхир прав. В непальских домах нет отопительной системы. Люди греются у очага. В деревнях это довольно простое сооружение в углу или у одной из стен помещения. Тут готовят, едят и укладываются спать у погасшего, но сохраняющего тепло очага. Поскольку он расположен только в одной комнате, в каменном, кирпичном или глинобитном доме остальные помещения остаются холодными. Так что зимой в Долине Катманду днем теплее на улицах, чем в домах…
Мы стоим возле Ратна-парка, недалеко от полосатой тумбы, где дирижирует движением полицейский. Небольшую площадь пересекают несколько центральных, оживленных улиц, в том числе и Багх Базар, ведущая в сторону аэропорта Гаучар.
Ратна-парк — это сквер с заасфальтированными дорожками, клумбами, низкорослым кустарником и маленькими фонтанчиками. В парке, недалеко от входа, на небольшом постаменте установлен бюст королевы Ратны, в честь которой он и назван. Полное имя теперь уже вдовствующей королевы — Ратна Раджья Лакшми Дэви Шах. Ратна — невысокая изящная красивая женщина с мягкими чертами лица.
Вдоль всей низкой ограды Ратна-парка, сантиметров на тридцать ниже уровня тротуара, на плотно утрамбованной земле расположился живописный ряд мелких торговцев. Здесь и гроздья крепких бананов, и золотые россыпи мандаринов; старые и свежие газеты, популярные брошюры; расчески и трикотажные футболки; дешевые сладости в виде шариков и лепешек; маленькие бутылочки из-под кока-колы, наполненные самодельными прохладительными напитками невероятно ярких цветов — огненно-красного, густо-зеленого и темно-синего. Впечатление такое, словно в эти напитки добавили несмываемые люминесцирующие краски, используемые на дорожных указателях. Горлышко каждой бутылки украшено половинкой маленького, чуть больше грецкого ореха, лимончика-кагата. Выпил — закуси, вот что это значит.
Среди торговцев оказываются люди и других занятий. Тут разложил свои ящики бродячий фокусник, а рядом инструктор собрал слушателей, чтобы пропагандировать методы профилактики и лечения инфекционной болезни (В том году непальцев донимало острое заболевание глаз). Как-то в магазине электротоваров я увидела за прилавком… декана из университета. Выходит, что кроме учебно-научной деятельности он, будучи владельцем магазина, занимался еще и коммерцией.