Впрочем, Мишра выглядел не менее элегантно: тяжеленный рюкзак, правда, слегка помял его белую рубашку, но зато на голове у него была круглая черная шляпа с полями, а в руках внушительный черный зонт.
Мы вошли в маленький самолет. Пилот долго возился с мотором. Через полчаса мы были в воздухе. Внизу виднелись знакомые пейзажи Долины Катманду. Самолет взял курс на юг.
Вскоре показалась нескончаемая цепь гималайских гор. Кое-где они расступаются, образуя плодородную долину, а затем плотно смыкаются вновь. Вдалеке можно разглядеть вершины, покрытые снегом. Когда самолет снижался, казалось каким-то чудом, что он не врезался при этом в скалу! Летим словно по ущелью, потому что горы выше нас. Нам хорошо видны отдельные домики, крестьяне, работающие на полях, путники, идущие по дорогам, цветущие деревья, кустарники и, конечно же, — на горных склонах искусственные террасы, клочки возделанной земли, вырванной людьми у гор.
Самолет взмыл круто ввысь. Дома, люди и деревья превратились в точки. Вскоре и они исчезли. Под нами — лишь многочисленные горные складки, словно рубцы на теле старого воина.
Нас довольно сильно болтало. Было немного не по себе. Обычно в таких случаях в голову лезут всякие истории об авиационных катастрофах. Дэниэл тут же вспомнил почти анекдотический случай, происшедший с его знакомой стюардессой. Во время рейса ее подозвал к себе пожилой англичанин и спокойно сказал, но так, чтобы никто не слышал:
— Простите за беспокойство, мисс, но мне кажется, самолет горит.
Стюардесса посмотрела в иллюминатор: крыло самолета действительно было охвачено пламенем. Девушка поблагодарила пассажира и, стараясь ничем не выдать своего волнения, направилась в кабину командира корабля. Катастрофа, к счастью, была предотвращена. Так пассажиры ничего и не узнали о том, что им угрожало.
Наконец наш самолет приземлился. Покинув прохладный салон, мы окунулись в знойный воздух тераев. Мишра тут же сделал вывод: здесь, в Бхайраве, все, как в Биратнагаре.
По-своему, он был, конечно, прав. Дело в том, что южные города Непала: Биратнагар, Биргандж, Джанакпур, Бхайрава и другие расположены вдоль северной границы Индии в зоне субтропического климата. Сходство природных условий придало облику этих городов много общих черт.
Гор не видно. Лишь далеко на севере возвышаются высокие зеленые холмы. Куда ни кинешь взор, повсюду однообразная равнина с тщательно обработанными полями. Кое-где блеснет лента реки или зеркало пруда, затянутого лотосами. По дорогам движутся широкие упряжки волов, бегут повозки, запряженные резвыми низкорослыми лошадками. Мирно покачиваясь, шагают величавые хозяева джунглей — слоны. Они послушно выполняют порученную им человеком работу. Такого не увидишь во внутреннем Непале. Все это — атрибут тераев, обширной равнинной территории Индии и Непала, где джунгли отступают все дальше перед человеком, который прокладывает здесь дороги, строит города, возделывает поля.
В то время, когда мы обсуждали в зале ожидания вопрос о том, где остановиться, к нам подошел бритоголовый юноша в форменной белоснежной рубашке, пилот нашего самолета. Оказывается, он и Мишра вместе учились в «Тричандра колледж».
И мне в который раз пришла в голову мысль, что, по-видимому, все непальцы либо родственники, либо знакомы друг с другом.
Сердечно попрощавшись с летчиком, отправляемся в город. От аэропорта до города далеко. К услугам пассажиров — велорикши. Мы едем по длинной неровной пыльной дороге. Неожиданно до нас доносится какой-то странный незнакомый запах, который становится все сильнее. Тошнотворно-приторный, он просто невыносим. Мишра, зажав нос платком, все время кашляет.
— Рядом сахарный завод, — объясняет нам велорикша.
Теперь все понятно! Ведь сезон уборки сахарного тростника в самом разгаре. Проезжаем мимо завода. У входа стоят бесчисленные повозки, доверху груженные связками длинных тростниковых палок: это крестьяне сдают сырье на завод.
Останавливаемся в небольшом отеле. О том, что это отель, сообщает вывеска на заведении, но она не должна вводить в заблуждение. Любой постоялый двор в Непале претендует на такое название. Хозяева «отелей» считают, что для этого достаточно двух условий: крыши над головой и постояльцев, которые будут хорошо платить.
Нам объяснили, какие удобства нас ожидают в этом отеле, и провели в так называемый номер. В комнате стояли кровати с торчащими по бокам палками, на которые обычно натягивают москитные сетки. Сеток, правда, не было и в помине, зато в число основных удобств входил душ (воды не было) и туалет (дверь которого закрывалась только снаружи).
Мы оставили вещи в комнате, наскоро перекусили и отправились знакомиться с городом, ожидая увидеть в нем много любопытного.
На улице мы заметили, что возле окна нашей комнаты цветет дивное дерево. Листья его похожи на листья мимозы, а цветы красные. Это знаменитый гульмухар, воспетый во многих индийских романах. Дерево любви, красными цветами которого украшают прическу невесты.
Мы вышли на главную улицу Бхайравы. Она похожа на центр всех городов тераев: длинная, грубо мощенная дорога, по обеим сторонам которой расположились всевозможные магазины, двери их распахнуты настежь — заходи, покупай! Можешь поторговаться. В магазинах что побогаче стенка по ту сторону прилавка украшена зеркалами. В них отражаются витрины, смуглые, разгоряченные лица покупателей, машины и рикши, едущие по мостовой, и даже противоположная сторона улицы со своими витринами и зеркалами. Лоточники предлагают восточные сладости и кокосовые орехи, кока-колу и ярко окрашенные соки, печеный и воздушный сахар. У торговцев фруктами на прилавках — грозди бананов, лимоны всех сортов и размеров: круглые малютки-кагати, средней величины — нимбу, похожие на наши, и большие тяжелые — бхогате.
Уже созрели первые манго — нежные, ароматные, покрытые зеленой блестящей кожурой плоды с оранжевой мясистой сердцевиной и крупной плоской косточкой.
Горкой сложены желтые слегка овальной формы плоды амба, внешне похожие на лимон, но с мягкой тонкой кожицей. Они необыкновенно дешевы. Поторгуйтесь — и на рупию можно купить два десятка золотых плодов. Европейцам они известны под названием гуава. Но, кажется, никто еще не придумал, с чем сравнить вкус этого плода, сплошь усыпанного внутри мелкими белыми зернышками. Мне показалось, что это невероятная смесь яблока, лимона, пастилы и одеколона.
Из небольших закусочных и кафе, многие из которых, конечно, называются ресторанами, доносится специфических запах пряностей, подливок, специй, топленого масла гхи (на нем готовят пищу). Воздух буквально напоен этим запахом. Без него нет торговой старой части индийских городов, нет городов непальских. Нестерпимо жарко. Заходим в ресторанчик и пьем вкусный, освежающий национальный напиток — густой белый ласси — что-то среднее между сладкой простоквашей и взбитыми сливками. Медленно тянем его через соломинку…
Продолжаем знакомство с Бхайравой. Время от времени смачиваем водой платки и прикладываем их к мокрым от пота лицам и шеям.
На краю города попадаем в новый район — Бармали тол. На значительном расстоянии друг от друга стоят аккуратные каменные особнячки, окруженные участками, где растут молодые деревья и разбиты цветники. Здесь живут зажиточные непальцы, в основном те, которые вернулись на родину из Бирмы.
Останавливаемся перед одним особенно привлекательным домом и любуемся его садом. На веранде появляется молодая женщина. Она с удивлением смотрит на нас. Дэниэл так восхищается вслух ее домом и садом, что польщенная хозяйка приглашает нас к себе в гости. Служанка открывает ворота, и мы проходим по бетонной дорожке к дому.