В том, что Лумбини еще не стал Меккой для буддистов и туристов, нам пришлось убедиться на собственном опыте. Прошедшие недавно сильные дожди так размыли дорогу, что машины по ней двигаться не могли. Нам предложили отправиться туда на велосипедах:
— По ровным участкам дороги будете ехать, ну а там, где завал, потащите велосипеды на себе… — советовали нам.
Мы уже готовы были согласиться, но выяснилось: во всей Бхайраве не достать ни одного велосипеда!
Тогда мы решили пойти пешком. Но нас отговорили:
— Нет смысла идти в такую жару по разбитой дороге сорок четыре километра! Да вы же за один день не успеете, а ночевать по пути негде…
Был еще один способ добраться до Лумбини — пересечь границу Индии, сесть на поезд, проехать по железной дороге до района Лумбини, а оттуда — назад, в Непал. Конечно, Мишра может так сделать, но нам с Дэниэлом как иностранцам полагается иметь индийскую визу. Мои спутники категорически отвергли такой вариант — закон есть закон и его надо уважать.
А я никак не могла смириться с тем, что мы не попадем в Лумбини. Друзья успокаивали меня: надо только представить себе, что Будда родился в Бхайраве, а не в Лумбини, и тогда все будет в порядке.
В самом деле, от места рождения Будды нас отделяют всего сорок четыре километра. Там те же тераи, тот же пейзаж, те же деревья, подобные самому священному, что и здесь, и еще не известно, какое из них старше. Вполне возможно, что Будда ступал и там, где мы сейчас стоим. Конечно, я могла бы написать, что мы достигли Лумбини, не принимая во внимание тех сорока четырех километров, которые мы так и не преодолели. Но истина — дороже…
Сгущались сумерки. Темнота наступила внезапно и сразу поглотила все вокруг. Лишь светились огоньки сигарет моих спутников да мелькали белые одежды местных жителей. Витрины магазинов и лавок были ярко освещены. В них курились агар-батти, насыщающие воздух ароматами розы, горького миндаля, сандалового дерева, пряностей. Существуют сотни сортов агар-батти. Одновременно они призваны отгонять москитов.
Мы стояли в саду «отеля» и смотрели на небо. Спать совсем не хотелось. Хозяин посоветовал нам в такое время особенно не разгуливать по саду: в высокой траве — змеи. Конечно, объяснял хозяин, в обязанности садовника входит вовремя косить траву и уничтожать змей, но весной их так много, что справиться с ними просто невозможно.
Мы зажгли в комнате специальную спираль, припасенную для выкуривания москитов, и улеглись спать. Если бы мы знали, что за ночь нам предстоит!..
Зажженная спираль не смогла рассеять гудящее облако москитов, которые обрушились на нас. Они забирались под одежду, лезли в глаза, в уши. Я закрыла лицо большим платком и беспрестанно двигала руками и ногами, пытаясь отогнать их. Ценой ночного бодрствования я пострадала меньше моих друзей. Мишра полночи просидел со сторожем у костра, но под утро все-таки заснул. Ну и досталось же ему! Дэниэл, несмотря ни на что, проспал всю ночь крепким сном. Москиты искусали его так, что на него было жалко смотреть: все лицо распухло, глаза заплыли, на руках красные волдыри. Он смочил ранки одеколоном и старался не подавать виду, как ему худо.
Этим же утром мы снова двинулись в путь.
Маленький город на красных холмах
В знойный полдень мы покинули Бхайраву. Автобус мчал нас по обжигаемой солнцем равнине мимо изумрудных рисовых полей. Кое-где по обочинам дороги росли тенистые деревья пипаль (Ficus Religiosa). Мы направлялись в городок Бутвал. Здесь кончались тераи и начинались предгорья Гималаев. Выехать оттуда решено было в тот же день. И нам повезло. В старом джипе вместо положенных восьми пассажиров набилось уже человек двенадцать, но люди потеснились и освободили нам немного места.
Конечно, было довольно рискованно ехать по узкой горной дороге в перегруженной старой машине, но после нашествия москитов в Бхайраве нас уже ничто не могло испугать. К тому же по опыту мы знали, что отправимся лишь тогда, когда шофер увидит, что прихватить с собой он никого больше не сможет. Если бы мы потеряли то жизненное пространство на полу кузова, которое нам так любезно предложили пассажиры, вряд ли удалось бы уехать.
Мы кое-как разместились на полу. Машина тронулась и покатила вверх, в горы. Это была сравнительно недавно построенная дорога, которую непальцы сооружали с помощью индийских специалистов. Ее назвали шоссе Сиддхартхи. Служила она недолго, но уже требовала ремонта. То тут, то там попадались отряды рабочих, чинивших разбитые участки пути. Это и неудивительно: частые оползни и обвалы причиняют горным дорогам огромный ущерб.
Нас трясло и болтало в кузове, мы без конца охали, но все же успевали любоваться горным пейзажем. С одной стороны — отвесные грозные скалы, с другой — ущелье, по дну которого мчится бурная река. Мы поднимались все выше и выше в горы, ущелье оставалось где-то внизу. Молодая женщина, сидевшая рядом с нами, боялась смотреть вниз. Она лишь нервно вздрагивала на каждом крутом повороте. Страх понятен: дорожные аварии в Гималаях — явление нередкое. И не однажды в своих путешествиях по Непалу и Индии я видела разбитые машины на обочинах дорог…
Слабый ветерок дул в лицо, но стоило только машине остановиться, как мы начинали задыхаться от жары. Кое-где со скал стекала прозрачной струей горная вода. В иных местах струи, сливаясь, текли по неровностям горной породы, образуя как бы крохотный водопад.
Несколько часов пути, и вот мы уже подъезжаем к Тансену. Невозможно оторвать взгляд от удивительного пейзажа. Дорога петляет среди красных холмов. На них вырисовываются одинокие, причудливые деревья. Они похожи на оплывшие свечи и стоят в застывших странных позах. Очевидно, гуляющий по холмам ветер придал им такую своеобразную форму. Картина эта врезалась мне в память. Нигде больше не встречала я такого пейзажа.
Но вот за последним поворотом показался город. Он живописно раскинулся на крутом холме.
Мы приехали в Тансен, когда уже смеркалось. Вышли из джипа, размяли затекшие ноги и… остановились в полной нерешительности. Где же искать ночлег? Наши спутники отнеслись к нам с участием: наперебой стали советовать, где остановиться. Тут появился довольно решительный человек и с уверенностью сказал:
— Друзья! Я знаю, что самым лучшим для вас будет «Ашока вихар». Там удобно, чисто, недорого. Да и отсюда это очень близко. Пойдемте, я провожу вас.
Он говорил так убедительно, что все тут же согласились с ним и сказали, что, пожалуй, «Ашока вихар» — действительно самое удобное для нас место. Мы поблагодарили наших спутников и последовали за этим решительным человеком.
«Ашока вихар» — небольшой пансионат для индийских строителей — превзошел все наши ожидания. Такого опрятного, уютного и в то же время недорогого пристанища мне не довелось видеть и в самой Индии. Очевидно, того же мнения придерживался и Дэниэл, проехавший всю Европу и пол-Азии. После скромного, но вполне европейского и вкусного ужина он сказал:
— Вы знаете, мне нравится этот город.
Тансен считается самым маленьким городом Непала. В нем — шесть с половиной тысяч жителей, в основном — невары.
Тансен с его петляющими по холму узкими улочками, на которых, срастаясь друг с другом, стоят дома из красного кирпича, — типичный неварский город. Есть здесь несколько храмов. В одном из них — храме Нараяна — мы неожиданно встретили того старика, который утром на базаре приветствовал нас по-английски. Мы тогда удивились тому, что с нами посреди улицы здоровается совершенно незнакомый человек. Когда-то в русских деревнях было принято желать здоровья каждому встречному. В Непале такой обычай не распространен. Тем более в городе. Нас удивило еще и другое: дело в том, что приветствие, произнесенное на хорошем английском языке, принадлежало полуголому саньяси. — «святому».