— Нет, магистр Гаррод, если тут и было что-то, оно мертво. Я ничего не ощущаю.
— Ну что ж, тогда все ясно, здесь нам делать нечего. Пора отправляться домой!
Он шагнул к лошади и вдруг резко развернулся и прошипел:
— Проклятье! Видите это? — и указал в сторону развалин, над которыми вдруг словно вспыхнул факел из магии Огня.
— Это… — потрясенно начал Рейн.
— Сторожевое заклятие, магия драконов! По седлам, быстро, защиту на максимум! Выставить следилки, Огонь не применять!
Как мы не загнали лошадей в тот день — не знаю, видимо, боги были к нам благосклонны… Когда над развалинами закружились стремительные золотые фигуры, мы были уже далеко, и увидели их не зрением, а оставленными нами сигнальными нитями Воздуха. Разочарованные драконы покружили над холмом и, выдохнув пламя, убрались восвояси.
На привале Кэл увел меня в сторону и подверг ласковому, но настойчивому допросу: он хотел знать, что именно произошло у тех развалин. Когда я все рассказала, он надолго замолчал, словно что-то припоминая, его лицо стало странно отрешенным. Не выдержав, я спросила:
— О чем ты задумался?
— Знаешь, когда мне было лет четырнадцать, я прочел одну странную и жуткую легенду, легенду о хищных мирах. В ней говорилось, что любой мир начинает умирать, когда в нем окончательно исчезает магия. Но есть миры, называемые хищными: разум этого мира находит одного из своих обитателей, теоретически способного к магии, и как бы выталкивает его за грань… Знаешь, сравнение не очень приятное, но этот разумный становится… наживкой. Пока дверь между мирами открыта, хищный мир словно паук высасывает магию из другого мира, но много забрать не может, как будто это пища, не идущая впрок. А вот если выдернуть одну-единственную наживку назад, магии такому миру хватает на несколько сотен лет. Закрыть же дверь между мирами может только тот, кого хищный мир выдавил из себя.
— И ты думаешь, что мой прежний мир — один из хищных? — меня передернуло, я так живо представила себя в качестве деликатеса для чудовищного обжоры. — Но меня не тянуло назад, пока я не оказалась в этом месте, а я вообще могла сюда никогда не вернуться!
— Я не знаю, что и думать, — покачал он головой, — а относительно возвращения… Если легенда права, то выдернуть тебя можно было двумя путями: либо в том месте, где ты вошла в наш мир, либо в момент смертельной опасности.
— Но, — я удивленно посмотрела на него, — ты же знаешь, что я несколько раз была на грани смерти! Почему он не забрал меня тогда?
— Лин, это всего лишь легенда, древняя и странная, не забывай! Хотя и этому объяснение было: чтобы мир мог забрать тебя, ты должна сдаться, признать себя побежденной. А разве такое хоть раз было?
— Нет, я всегда пыталась бороться… А сейчас? Что говорит об этом легенда?
— Если ты сожгла огнем души паутину, через которую вытягивалась магия, то дверь захлопнулась и тот мир больше не сможет дотянуться до тебя, — улыбнулся он.
— Жуть какая эта история, вот так живешь и не знаешь, что несвободна. А еще… Почему ты не рассказал мне эту легенду раньше? Хотя бы тогда, когда я сказала, куда именно мы направляемся?
— Я не захотел тебя тревожить…
Я отстранилась и внимательно посмотрела на него. Кэл удивленно спросил:
— Что случилось? Ты рассердилась, я чувствую…
— Мне совершенно не нравится ситуация, когда от меня скрывают важную информацию. Я понимаю, что ты сделал это из лучших побуждений, но это знание было для меня весьма существенным! — я действительно злилась и чувствовала себя обиженной.
— А вариант, что я хотел защитить тебя, в том числе и от знания, которое могло быть тебе неприятным, ты во внимание не принимаешь? И вообще, Лин, это лишь легенда, такая древняя, что о ней и не помнит никто! — он взял мои руки в свои и покачал головой, — родная, оцени же ситуацию трезво!
Я вздохнула. И правда, чего я так завелась, ведь это действительно лишь легенда… Откуда Кэл мог знать о том, что мой прежний мир один из тех, о которых говорится в легенде? Виновато улыбнулась, глядя в его встревоженное лицо:
— Прости, я и вправду что-то веду себя глупо. Наверное, усталость сказывается, а тут еще такие новости… Хищный мир, надо же! Неужели у миров есть душа и разум?
— Там было что-то про то, что живущие в мире разумные существа могут своими чувствами, мыслями и желаниями создавать что-то большее… Не помню, это было давно, — покачал он головой, привлекая меня к себе.
— М-да? — задумчиво протянула я, пытаясь вспомнить, что похожего я читала об этом в прошлой жизни. Впрочем, ни метафизикой, ни эзотерикой я никогда не увлекалась, будучи особой исключительно практичной и рациональной. Вертелось, правда, в мозгу слово «эгрегор», но как оно связано с тем, о чем говорил Кэл и связано ли вообще, я не помнила.
— Ладно, Боги с ним, тем миром. Главное, точка в этой истории поставлена, и это радует, — ответила я, прижимаясь к любимому…
Прошло десять дней с тех пор, как мы устремились на север. Все без исключения стремились как можно быстрее вернуться в Каэрию, так что останавливались мы лишь когда совсем темнело, а с рассветом продолжали путь. До обозначенной на карте последней точки оставалось примерно два часа пути, когда мы остановились на ночевку в большом селе, дружно решив, что поиск последнего прохода потребует ясных голов и полных силы тел. Договорившись хорошенько выспаться и не спешить с отъездом, разошлись по комнатам.
Когда мы с Сигни проснулись, солнце стояло уже высоко. Собравшись, спустились в зал, где застали наших спутников за ожиданием заказанной еды. Нас весело поприветствовали, а затем магистр Гаррод сказал:
— Ну что, осталось совсем немного! Надеюсь, мы эту точку быстро найдем и одновременно надеюсь, что она окажется не там, где отмечена на карте.
— Почему? — удивленно спросил Лан.
— Потому что она находится близ Каэрского тракта, главной дороги, связывающей Бариад с Каэрией, — пояснил магистр.
— Магистр, а кто предложил именно такой маршрут нашего путешествия? — спросила я, что-то в этой информации меня встревожило. Хотя понятно что: не проверить первым делом дорогу, ведущую из столицы Адарии — а именно ей был Бариад… Как-то это смахивало на саботаж…
— Хм, вообще-то маршрут нам прислали от канцлера Адарии, тара эр Годрена, — задумчиво ответил тот, — хотя вы правы, нари Алиэн, это странно. Логичнее всего было бы сначала обезопасить именно эту точку. Ладно, внутренняя политика Адарии не наше дело, так что завтракаем и убираемся отсюда!
Мы лишь переглянулись и дружно кивнули: если повезет, мы быстро найдем эту проклятую точку и уже завтра вечером будем в Каэрии…
Вставив ногу в стремя, я вдруг почувствовала, как виски на мгновение прострелило болью, а желудок скрутило. Впрочем, это ощущение ушло также быстро, как и возникло, так что я улыбнулась обернувшемуся ко мне Кэлу и вскочила в седло. Мы выехали за ворота и пришпорили лошадей.
Через час боль и тошнота вернулись. Сначала слабые и незаметные, они становились все сильнее, пока я наконец не осознала: я уже испытывала такое год назад, в том лесу у Эллориэсэля! Крикнув «стойте», я натянула поводья. Видимо, мой вид был вполне безумен, потому что меня тут же окружили друзья, молча ожидавшие объяснений. Однако магистр Гаррод оказался более нетерпеливым:
— Что случилось?
— Магистр, чем ближе мы к той точке, тем хуже я себя чувствую. Вот уже час меня мучает все нарастающая боль и тошнота, а это означает одно…
— Прорыв, — почти рыкнул Кэл, — близкий и скорый. Нам надо спешить! Лин, сможешь вести?
— Да, я помню, как делала это в прошлом году.
— Тогда вперед, мы следуем за вами, — кивнул магистр.
Мы пришпорили лошадей, пуская их в галоп. Сейчас было важно одно — успеть до открытия прохода. Однако нам не повезло… Оставалось буквально минут десять сумасшедшей скачки, когда я почувствовала то незабываемое ощущение: мертвая тишина, ощущение чуждости, и волна мерзкого ужаса, пришедшего от точки прорыва. Мы гнали лошадей, молясь лишь об одном: пусть на пути тварей не окажется людей. Но тщетно…