Он хмыкнул и о чем-то задумался. Я посмотрела на него, потеребила пальцами его волосы, а когда никакой реакции не последовало, спросила:
— И о каких мировых проблемах размышляешь?
Он рассмеялся и поцеловал меня в кончик носа, вызвав недовольное фырканье:
— Чего ты меня ровно кошку в нос чмокаешь?
— А ты и есть котенок, любопытный фыркающий котенок, — ласково ответил он, проводя рукой по моим волосам, — но насчет странного дня ты права. Кто бы мог подумать, что нам доведется повстречаться с будущей королевой! Расскажешь, о чем вы говорили с ней?
— Конечно, слушай…
Выслушав меня, он усмехнулся:
— Похоже, ты права, она очень неглупая девушка. Знаешь, а мне было бы так любопытно посмотреть на лица Тирриана и Леары, когда они узнают, кто ты на самом деле! А вообще-то очень хорошо, что вы познакомились с принцессой поближе, теперь вместо возможного недоброжелателя у тебя появился надежный союзник… Странно сплетаются судьбы, не находишь? А у тебя необыкновенный дар превращать врагов в друзей…
Я приподнялась и удивленно посмотрела на него:
— Превращать врагов в друзей?! Солнце мое, я не страдаю подобным идиотизмом! Я в принципе не верю в возможность этого! Врага можно превратить во временного союзника, добиться его нейтралитета, но стать его другом… Нет, никогда!
Он хмыкнул:
— Прости, но… Почему тебя это так задело?
Я заговорила медленно, словно пробуя на вкус каждое слово:
— Знаешь, от этой фразы веет тем, что я не принимаю и не понимаю — всепрощением. В моем прежнем мире некоторые учили: если тебя ударят по правой щеке, подставь левую… А я никогда не подставляла, всегда била в ответ! И потом, называя кого-то… не неприятелем, соперником, недоброжелателем — нет, врагом — ты ставишь между ним и собой непреодолимую стену. Моими врагами в этом мире были Оровен эр Гарран и Каэхнор, и я счастлива, что они мертвы и что я приложила к этому руку!
Кэл перебил меня:
— Только они? Но даже в Академии… Ариана, магистр Дарвейн, принцесса Амария…
— Они не враги, — покачала головой я, — так, завистники, недоброжелатели, мелкие людишки, в которых недостойно признавать ни друзей, ни врагов… Ибо признавая кого-то своим врагом, ты в некотором роде соглашаешься считать его равным себе…
— Хм. А ты права, я не задумывался об этом… Ну хорошо, а принцесса Леара?
— А ее даже недоброжелательной назвать было нельзя. Ей было любопытно, она меня прощупывала, и все! Тем более после того, как она увидела браслет… А сделать если не другом, то симпатизирующим тебе изначально нейтрального человека несложно, надо только попытаться понять и принять его.
— Лин, я давно хотел тебя спросить, — Кэл явно замялся, а потом все-таки продолжил, — а твой отец? Мать, брат? Как ты относишься к ним?
Я села на кровати, обняв колени руками и уставившись куда-то вдаль. Помолчав, заговорила, выплескивая давно накопившиеся обиду и страх:
— Знаешь, я мечтаю об одном: больше никогда не видеть ни одного из них, вот только боюсь, что Боги не будут ко мне столь милосердны! Никому из них я не была нужна иначе как для укрепления власти, никто из них не воспринимал меня как разумное существо со своими желаниями и стремлениями. Хотя если бы речь шла только об этом… В конце концов, я была практически принцессой, а Леара права: долг принцессы — платить собой за союзы. Вот только меня хотели использовать не для союзов, а для предательства и подлости… Меня были готовы отдать за извращенца, подложить в постель его родичу и уничтожить, когда я стану не нужна… Я ненавижу их и одновременно боюсь, ведь по закону я пока беззащитна перед ними…
— Родная моя, — Кэл обнял меня, притянув к себе, — прости, что растревожил твою душу! Пусть я не король и не принц, но я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить тебя. Ты мне веришь?
— Всецело, — ответила я, прижимаясь к нему сильнее и чувствуя, как тепло его заботы и нежности заставляет отступить тревоги и страхи.
— Спи, Лин, и пусть тебе снятся хорошие сны. Еще год, и ты будешь свободна… Спи, душа моя…
Друзья деликатно не стали будить нас поутру, так что когда мы спустились в общий зал, они уже заканчивали завтрак. Нас встретили понимающими улыбками, а Дойл, подмигнув возникшей у нашего стола как по волшебству подавальщице, велел ей хорошенько накормить нас.
Мы как раз допивали отвар, когда в зал вошел один из гвардейцев принцессы. Завидев его, магистр Гаррод коротко скомандовал:
— Пора!
Через десять минут мы были уже во дворе дома бургомистра, ожидая принцессу. Стоило ей выйти, как смех и шуточки словно ножом отрезало, такой бледной и уставшей выглядела Леара. Похоже, она не сомкнула глаз за эту ночь, а брошенный мной быстрый взгляд на её правую руку лишь подтвердил подозрения: судя по вмятине на указательном пальце и следам от чернил, она писала если не всю ночь, то её большую часть. Платье она сняла, нарядившись в мужской костюм, и казалась совсем тоненькой и невесомой. Учтиво поздоровавшись, принцесса поблагодарила нас за согласие обеспечить её безопасность и села в карету. Капитан Шарвен, выглядевший значительно лучше вчерашнего, окинул орлиным взором своих гвардейцев и отдал приказ к отправлению.
Отъезжая от дома бургомистра, я вдруг почувствовала то, что вернуло меня в прошлое: холод по коже, ощущение чужого присутствия, запах тлена… Словно я снова выхожу из ворот постоялого двора, направляясь в Торнар с караваном Аврада. Кэл оглянулся:
— Лин, что?
— Я кое-что почувствовала, очень неприятное. Надо рассказать магистру!
Кэл кивнул, и мы направили коней к декану. Выслушав меня, тот задумался, а потом спросил:
— Нари Алиэн, а вы вообще сталкивались с заклинаниями магии Смерти в невраждебном к вам виде? Например, в артефактах?
— Думаю, да, магистр, — пожала я плечами, — но ведь в артефактах не чистая Смерть, она там лишь вспомогательное звено.
— Тогда похоже на то, что у вас редчайшее свойство — непереносимость одного из видов магии в чистом виде. В вашем случае это Смерть. А то, что вы сейчас почувствовали — следилка, созданная при ее помощи. И это означает, что тот, кто ее поставил, хорошо осведомлен о вашей звезде…
— Почему вы так думаете, магистр? — удивленно спросил Кэл и тут же его лицо просветлело пониманием, — о! Вы считаете, что этот маг знает, что у нас нет только Жизни и Смерти, и только применение этих двух видов магии мы не сможем отследить?
— Верно, тар Кэлларион, — кивнул тот, — а в магии Жизни следилок нет. Ну а насчет Смерти… Никто не знает о вашем редком даре, нари Алиэн. Да, откуда идет воздействие? Оно перестало действовать с нашим удалением от дома бургомистра?
— Нет, магистр Гаррод. Оно движется вместе с нами, и мне это не нравится!
— Попробуйте отрешиться и почувствовать, откуда оно идет. Если не получится сейчас, повторим после выезда за ворота.
Кэл кивнул:
— Попробуй, милая. Давай сюда поводья, и расслабься.
Я прикрыла глаза и позволила сознанию соскользнуть в полутранс. Результат пришел почти мгновенно, я открыла глаза и сказала напряженно ожидавшим моего вердикта мужчинам:
— Карета принцессы. Это направлено против нее, и вчера этого не было. Видимо, не все из тех, кому интересна смерть Её Высочества, покинули Хорн…
— Проклятье, — магистр Гаррод был в ярости, — да что за тварь все это делает? Как вы думаете, охрана принцессы не замешана?
— Уверена, что нет, — ответила я.
— Тогда поговорим с капитаном, как выедем за ворота.
Капитан подъехал к нам сам, стоило воротам города остаться позади. Учтиво склонив голову, он спросил:
— Магистр Гаррод, прошу вашего совета. Принцесса дозволила мне самому решать, по какой дороге ехать, и для меня важнее всего обеспечить ее безопасность, даже если придется нарушить данный мне в Бариаде приказ. Какова вероятность повторного нападения в столь краткий срок?
— Мала, но не ничтожна, — задумчиво ответил тот, — а если не по той дороге, то по какой?
— Примерно в четверти часа отсюда дорога раздваивается и можно свернуть на север. Если поспешить, то и по ней можно достигнуть границы к вечеру. Правда, тут будут сложности…