Если Василий Петрович что-либо и присочинил (ведь он талантливый актёр), но факты-то, факты говорят сами за себя. Действительно тупиковая, патовая ситуация: на две семьи наш герой жить не может, да и не хочет, сделать окончательный выбор тоже не может. Известный герой Тургенева незадолго до своей смерти говорит: «Старая штука смерть, но каждому внове». Так вот: старая штука любовный треугольник, но каждому внове. «Сентенция вместо совета», – скажет читатель и будет прав. Но разговор о Василии не закончен, ибо остался непрояснённым вопрос о том, для чего он пришёл на консультацию.
А приходил Василий Петрович, если отбросить все нюансы, за своеобразной индульгенцией (в средние века индульгенция – грамота об отпущении грехов, которую выдавали католикам от имени римского папы). Другими словами, он хотел, чтобы выбор за него сделали другие, желательно психолог, причём в пользу девушки – уж слишком рьяно и настойчиво расписывал он муки семейной жизни в последние месяцы: ежедневные многоразовые уколы жене, её слёзы, истерика и тому подобные ужасы…
Загнать, вытеснить в подсознание одно из двух зол Василий не может: они равновелики. Читатель может подумать, что термин «вытеснение» – выдумки психологов. Это глубокое заблуждение: буквально у каждого человека есть нечто, вытесненное, загнанное на самое «дно» сознания, фактически в область подсознательного, нечто вроде табуированного (от табу – запрет). Представьте себе: у вас есть нечто опасное для душевного спокойствия, и вы не можете от него избавиться, но можете, скажем, положить в сейф, а ключ постараться… потерять. И не дай бог найти его, особенно в тяжкие минуты. Правда, сравнение несколько хромает в том смысле, что подсознание всё-таки менее надежно, чем сейф. Между сознательной и подсознательной сферами нет ни надёжных запоров, ни запертых дверей. Правда, в человеческой психике есть механизм, в какой-то мере регулирующий, как бы контролирующий отношения между сознательным и бессознательным началами. Но здесь мы входим в область сугубо специальных и сложных проблем психологии, о которых говорить здесь нет необходимости.
Но вернёмся к визиту Василия, который, как мы предположили выше, пришёл на приём с целью, возможно, смутной, склонить психолога в пользу девушки. Только на первый взгляд это предположение абсурдно. На самом же деле человек хитрит с самим собой ничуть не меньше, чем с другими.
Заручившись поддержкой психолога, он постарается убедить себя (не говоря о других) в том, что строго следует указаниям специалиста, чьё мнение в другой ситуации проигнорировал бы без раздумий. Ничего аморального здесь нет. Более того: в своей памяти любой человек найдёт не один случай, когда он хитрил с самим собой.