Ольга Ивановна спустилась в вестибюль, навстречу, здороваясь и уступая дорогу, шли ученики. В основном это были болезненного вида, бледные мальчишки, девчонки, подростки. Впрочем, если у младших школьников худенькие лица и тонкие шейки вызывали жалость, то у некоторых подростков ущербный внешний вид сочетался со злыми глазами, на их щеках играл нездоровый румянец. То было вызвано не столько воздействием ущербной экологической обстановкой и наследственностью, сколько употреблением алкоголя "домашнего" производства и курением дешевой, а потому плохой "дури". Эту моду, курить анашу, завезли молодые новобухтарминцы, отслужившие в Афганистане. На учеников Ольга Ивановна смотрела спокойно. Она привыкла к этим мальчикам с хилыми грудными клетками и узкими плечами, к этим девочкам в основном без признаков груди и бедер... Но вот, невольная улыбка тронула губы старой учительницы - это в двери ввалились школьники из воинской части и впереди... Как не нарадоваться на такого красавца, Игорь Ратников - десятиклассник, ростом и статью выделялся изо всех. Похоже, не было глаз, которых бы он не привлекал к себе, завистливых и восхищенных. На ходу расстегивая куртку по пути к раздевалке, Игорь увидел Ольгу Ивановну...
- Здрасте, Ольга Ивановна! Там мой папа приехал, хочет с вами поговорить. Он сейчас сюда придет,- выполнив поручение отца, Игорь побежал сдавать куртку.
Ольга Ивановна посмотрела через большое окно вестибюля на школьный двор. У машины с будкой, привозящей "военных" школьников, стоял высокий подполковник в хорошо подогнанной шинели, с широкими и неестественно прямыми плечами, которые казались прямее, чем на самом деле, благодаря твердым металлическим вставкам в погоны. Рядом с ним стоял, переминаясь, похожий на длиннорукую обезьяну, среднего роста прапорщик Дмитриев, тоже хорошо знакомая Ольге Ивановне личность, ибо четырнадцать лет назад он окончил эту же школу. Она не стала ждать Ратникова, а одела пальто, старое, но хорошо сохранившееся с неброским искусственного меха воротником, и сама подошла к военным:
- Доброе утро Федор Петрович, здравствуй Валера. Вы хотели со мной о чем-то поговорить?- она обратилась к подполковнику.
- Здравия желаю,- молодцевато приложил руку к шапке и чуть поклонился Ратников.
- Здравствуйте Ольга Ивановна,- суетливо зашевелился, будто ему что-то изнутри мешало спокойно стоять, Дмитриев, и поспешил сделать шаг назад и чуть в сторону, словно хотел спрятаться от своей бывшей учительницы, за своего нынешнего командира.
- Да, если у вас найдется для меня немного времени,- произнес подполковник, окидывая взглядом невысокую, хрупкую пожилую учительницу в дешевом пальтишке, и отмечая про себя, что ее фигура совершенно не изменилась с того самого памятного дня в 1970 году когда он с ней разговаривал на "поэтическую" тему.
Этот взгляд перехватила Ольга Ивановна и поняла его по своему... "Да, я одинокая, немолодая, бедная и не могу так одеваться, как ваша жена",- скорее почувствовал, чем прочитал Ратников в этом ответном взгляде, невольно смутился и отвел глаза. Ольга Ивановна и прочие школьные учителя, как и родители поселковых школьников, все были свидетелями случавшихся иногда приездов в школу жены командира воинской части. Они во все глаза смотрели, на это зрелище, как из будки величаво сходит, поддерживаемая под руку старшим машины с одной стороны и водителем с другой эта... Нет, расфуфыренной Ратникову, как ее за глаза звали поселковые бабы, конечно же, из зависти, назвать было нельзя, тут нужно совсем иное определение. Особенно шикарно подполковничиха смотрелась зимой. Она приезжала, то в пальто с огромным воротником из черно-бурой лисы, то в приталенной импортной шубе из блестящего меха, то в пальто с воротником из ламы, то в дубленке из монгольской овчины. Причем к каждой из этих одежд у нее имелась своя особая шапка или шикарный зимний платок. Подобного разнообразия зимнего гардероба, наверное, не было даже у жены директора Цемзавода. При этом она так шла, так несла себя. И потом, когда уже в школе эти шубы, пальто, или дубленка были сняты, тут уж мужчины аж жмурились - настолько одновременно удачно и вызывающе подчеркивали импортные платья, юбки, кофточки, сапоги... изобильные и ладные формы подполковничьей жены. А у Ольги Ивановны возникали ассоциации со строками из стихотворной поэмы любимого ее Павла Васильева:
Охают бедра.
Ходит плавно
Будто счастьем
Полные ведра не спеша
Проносит она.
Будто свечи жаркие тлятся,
Изнутри освещая плоть,
И соски, сахарясь, томятся,
Шелк нагретый боясь проколоть.
И застегнут на сотню пуговиц
Этот душистый телесный клад.
- Да, умеет одеваться,- констатировали факт учителя-женщины, а наиболее завистливые добавляли.- Имеет возможность достать.- А Ольга Ивановна, добавляли уже не в слух, а про себя.- И воздухом не таким дышит, и кушает не как мы тут, и муж у нее такой...
Ратников мгновенно переборов смущение от "столкновения взглядов", перешел к делу:
- Извините, мне надо с вами кое-что обсудить.
- Вы, наверное, хотите поговорить со мной об успеваемости Игоря по моему предмету?- высказала наиболее вероятное Ольга Ивановна.
- Нет-нет... я не насчет детей. У меня к вам не совсем обычная просьба. Прошу вас, уделите мне минут пятнадцать-двадцать, и желательно, чтобы нас никто не услышал,- нагнал некой таинственности подполковник.
- Вы меня тоже извините, но у меня сейчас дела, я должна отлучиться в Поссовет, и сколько там пробуду, не знаю,- ответила Ольга Ивановна, не в состоянии даже примерно догадаться, что за дело к ней вдруг нашлось у подполковника.
- А мы подождем. Давайте мы вас до Поссовета подбросим, а потом назад привезем. Вы, не против?
- Если вас это действительно не затруднит... спасибо.
Дмитриев тут же выдвинул лестницу, а подполковник галантно предложил руку, на которую Ольга Ивановна благодарно кивнув, оперлась, поднимаясь в будку.
2
- С какой нуждой Ивановна?- Мария Николаевна отделила озабоченное лицо от телефонной трубки, которую, тем не менее, продолжала слушать.
- С просьбой Маша, с просьбой, с чем же еще к тебе сюда ходить,- отвечала Ольга Ивановна, снимая пуховой платок и усаживаясь напротив председательницы.
- Ты бы хоть раз просто так, поболтать зашла,- изобразила недовольную мину Мария Николаевна, небрежно кладя трубку на аппарат.- С просьбами ко мне и без тебя тут целыми днями ходят. У меня от них и так голова кругом идет. Вода, уголь, дрова, текущие крыши... Бес попутал, на эту чертову должность согласиться, совсем не бабье это дело.
- Так откажись,- с усмешкой посоветовала Ольга Ивановна.
- Поздно, Ивановна, сейчас уж впряглась в воз, просто так из этих оглобель не вывернуться. Номенклатура, даже такая захудалая как моя должность, это знаешь такая трясина, она живой не отпустит, нет. А ведь все это ты меня тогда с толку сбила. Если бы ты тогда сказала, не ходи Машка, я бы и не пошла, а теперь вот... и пути назад уж нет.
- Да брось ты Маш. Что я не помню, как ты еще в школе говорила, хоть куда, только из этого школьного гадюшника ноги унести. Забыла что ли?- Ольга Ивановна расстегнула пальто.
- Ох, и не хочу вспоминать, как вспомню, так вздрогну. Поверишь, до сих пор как директора вашего встречу, так от одного его вида поганого на весь день настроение портится. Не знаю, как ты столько лет там выдерживаешь, этот педколлектив терпишь, пропади он пропадом, серпентарий чертов,- Мария Николаевна сделала жест рукой, словно отмахивалась от жалящего насекомого.- Ладно, говори, с чем пожаловала, да еще с таким мощным эскортом. Гляжу, тебя на машине привезли, сам командир воинской части,- всматриваясь в окно, откуда видна была военная машина, председательша говорила с легкой иронией.