И вот уже в Люберцах он что-то очень похожее узрел в девочке-семикласснице – облитое тканью спортивного костюма налитое нежной мякотью, конечно еще не женское, не такое фактурное, как у матери, но с отличными задатками девичье тело. Сами собой в его сознании возникли сравнения тринадцатилетней Лены с его одноклассницей, нравившейся ему пятнадцатилетней Ирой. Ира превосходила Лену ростом и имела, в общем-то, хорошую спортивную фигуру, ибо с детства занималась художественной гимнастикой. У нее явственно прорисовывалась талия, а грудь, живот и бедра были, так сказать, подтянуты, гармонично сочетались друг с другом, то есть излишне ничего не выпирало, не колыхалось. Но у Лены в фигуре уже в ее возрасте угадывалось куда больше женского, даже можно сказать бабьего, то, что с раннего детства привык видеть Игорь в облике собственной матери, и что с возрастом формировало его, так называемый, мужской вкус. Грудь у Лены казалась не такой подтянутой, «стоячей», как у Иры, зато чувствовалось, что со временем она станет значительно больше, хотя, скорее всего, «стоять» не будет, а слегка отвиснет и будет колыхаться, особенно сильно без бюстгальтера, опять же как у матери Игоря. Казалось бы именно Игорю, спортивному, мускулистому парню должны более нравиться такие же спортивные девочки, но нет… Узрев через спортивный костюм визуально мягкий округлый и обещавший со временем еще более округлиться и выдаться вперед животик Лены, явно не обладавшей развитыми мышцами брюшного пресса, он сам, имевший стальной пресс, вдруг почувствовал до того никогда не посещавшее его волнение. В этом животике казалось столько призывной неги, он так волнительно колыхался при движении, особенно в такт с колыханием груди. У Игоря вновь возникла ассоциация с матерью, как у нее колыхались одновременно грудь, живот да в придачу и прочие округлости, когда она, например, выбивала половики или вывешенный на улице ковер. Или когда, опять же, выведенная из себя каким-нибудь его проступком, она с отцовским ремнем бегала за ним по квартире, и он инстинктивно более опасался эти округлости как-то задеть и причинить матери боль, чем получить от нее ремнем.
На четырнадцатом году жизни девочки, как правило, в половом развитии далеко опережают своих ровесников-мальчиков. Потому Лена не могла не заметить этот взгляд, который Игорь оказался не в силах отвести от тех мест, которые так «красноречиво» облегал ее спортивный костюм. Чуть зардевшись, она с лукавой улыбкой произнесла:
– Можно пройти?
Особой необходимости спрашивать разрешения не было, ее одноклассницы просто прошмыгивали мимо девятиклассников из зала в свою раздевалку. Так же могла поступить и она. Но Лена предпочла задержаться, дать себя рассмотреть получше, и когда Игорь посторонился, с высоко поднятой головой прошла мимо, теперь уже чувствуя его взгляд на своей спине и ниже…
Отношения, если их так можно назвать, с Леной не имели ничего общего отношений Игоря с Ирой. С Ирой имела место просто дружба одноклассников симпатизирующих друг другу. С Леной… то оказалось что-то совсем иное. Эта не по годам развитая во всех отношениях девочка явно пыталась ему нравиться, и Игорь в конце-концов не мог этого не почувствовать. Тем не менее, именно с Ирой отношения как бы носили официальный, публичный характер с обязательными, хоть и нечасто случавшимися «атрибутами» подростковой дружбы (кино, каток…). С Леной отношения были «заочные» – они встречались в основном случайно, он вроде бы даже пытался сначала не замечать ее, разве что отвечал на «здравствуй». Но ее взгляды, обращенные на него, он это не мог не почувствовать, то были совсем не детские взгляды. И вот в спортзале впервые не по детски посмотрел на нее и он. Тем не менее, «заочность» их общения таковой оставалось до самой весны.