— Мы должны использовать язык жестов, — сказал он О'Брайену. — Я…
Он замолк. Женщина посмотрела мимо него и стала ожесточенно жестикулировать. Он повернул голову и увидел сквозь деревья машину, металл которой сверкнул на солнце. Она двигалась по проселочной дороге и находилась примерно в километре от них. О'Брайен тоже увидел ее.
— Машина, — сказал он. — Мы должны исчезнуть!
Ту Хокс с сожалением взглянул на край леса.
— Я думаю, мы должны довериться этой девушке, если мы не хотим тащить ее с собой.
Женщина ускорила их решение, она схватила Ту Хокса за запястье и потянула его за угол дома, а он свободной рукой махнул О'Брайену. Было ясно, что оба чужака хотят укрыться и не хотят, чтобы их заметили люди с машин.
Ту Хокс примирился с этим. Бегство в лес могло привести только к их быстрому плену.
Женщина провела их через боковую дверь в кухню. Ту Хоксу еще было время заметить огромный, обделанный очаг, наполненный дровами, и с огромным железным котлом на треножнике, потом женщина открыла в углу кухни маленькую опускную дверцу и знаком указала, что они должны опуститься вниз. Ту Хоксу не понравилась идея вместе с О'Брайеном оказаться в таком положении, из которого не было выхода, однако у него не было другого выбора. Он вслед за О'Брайеном опустился вниз по крутой лестнице. Опускная дверь закрылась, и они оказались в полной темноте.
Глава 4
Над ними что-то скребло, царапало по крышке дверцы. Женщина заставляла ее какой-то мебелью. О'Брайен вытащил из кармана фонарик, и они осмотрели помещение, в которое они попали. Они находились в низком, темном погребе с глиняными стенами, скорее яме, чем настоящем погребе. С потолочной балки свисали два пласта шпига. Маленькие бочонки с солеными огурцами, солониной, белой фасолью и овечьим сыром стояли в ряд вдоль стен погреба. В другом конце помещения лежали пустые мешки, инвентарь и огромная выделанная деревянная маска, привлекшая внимание Ту Хокса. Она представляла из себя лицо какого-то демона или чудовища и на ней были следы раскраски.
— Смешно, — сказал О'Брайен. — От всего этого мне как-то не по себе. Я хотел тебе как-то сказать об этом, но подумал, что ты можешь вообразить, что у меня произошел заскок. Незадолго перед тем, как появился этот истребитель, у меня появилось странное чувство, как будто у меня внезапно начался приступ морской болезни. Сначала я подумал, что меня зацепило, но я не почувствовал и не заметил никакого ранения. Потом у меня больше не было времени думать об этом. Но тогда, когда мы опустились на краю леса, у меня снова появилось то же самое чувство, но только не такое сильное. Чувство, что находиться здесь намного хуже, чем быть застреленным или прятаться от немцев.
Ту Хокс кивнул.
— Да, я знаю. У меня самого было такое же чувство. Но я не могу объяснить его.
Теперь они могли слышать, как автомобиль приблизился и остановился возле дома. Мотор его громко стучал. О'Брайен выключил фонарик и попытался выковырять глину между верхним краем ямы и плотно прилегающим бревном нижней части внешней стены. Потребовалось немного времени, чтобы проделать узкую щель, через которую в подвал просочился дневной свет. Они выглянули наружу. Щель была не больше половины сантиметра шириной, но она позволила им увидеть машину и пару солдат, вылезших из нее. Это была очень странно выглядящая машина, может быть, не столько странная, сколько старомодная.
Ну, — подумал Ту Хокс, — Румыния выглядит очень отсталой страной, но все же она располагает мощнейшими в Европе нефтеперерабатывающими заводами. И солдаты эти, конечно же, не были подданными германского Вермахта. Их мундиры не были похожи ни на что, что Ту Хокс видел до сих пор, не были похожи на изображения, показанные ему во время инструктажа. Офицер — если это был офицер — носил блестящий стальной шлем, сделанный в виде головы волка, и в его развернутой пасти виднелось лицо мужчины. Даже волчьи уши были изображены достаточно точно. На нем была куртка до колен из зеленого материала, с меховым воротником. На нем были также узкие красные брюки с двумя кожаными накладками на коленях. А также сапоги с довольно высокими голенищами, дополняющие его костюм. В правой руке он сжимал странно выглядящий пистолет, которым он жестикулировал, отдавая приказы. Когда он повернулся, оказалось, что на левом боку у него был меч в ножнах.
Солдаты носили цилиндрические, заостряющиеся кверху шлемы с шейной защитой, черные пиджаки мундиров до колен с застегивающимися на кнопки полами и красные длинные брюки, заправленные в сапоги. У них тоже были мечи на широких кожаных поясах, а в руках они держали ружья. На ружьях были полукруглые барабаны для патронов. В то время, как офицер был гладко выбрит, насколько это было видно, у солдат были окладистые бороды и длинные, до плеч, волосы, что делало их похожими на диких кочевых цыган.
Солдаты начали обыскивать двор. Оба мужчины в укрытии слышали, как они топают сапогами и хлопают дверями. Офицер, казалось, взялся за крестьянку. Ту Хокс слышал, как он медленно и с акцентом говорил с ней, словно использовал язык, который он изучал в школе. Женщина отвечала, и, казалось, этот язык был ее родным. Ту Хокс снова попытался понять смысл их разговора и хотя ему казалось, что он вот-вот поймет его, это ему не удалось. Прошло минут десять. Солдаты собрались. Страшное кудахтанье и перепархивание свидетельствовало об экспроприации крестьянского добра, в частности, птицы. В военное время в таком грабеже не было ничего особенного, — подумал Ту Хокс, — но солдаты должны были быть другой национальности, чем женщина, иначе между ней и офицером не было никаких проблем во взаимопонимании. Может быть, он принадлежал к другой народности, которая существовала в Румынии. Может быть, это были венгры? Это казалось логичным выводом, но Ту Хокс сильно сомневался в этом.
Они ждали. Солдаты смеялись и громко разговаривали. Женщина вела себя тихо. Наконец, офицер решил, что мора ехать дальше, отдал приказ и пошел к машине. Солдаты, каждый с одной или двумя убитыми курами на поясе, перебрались через борт автомобиля.
Звук мотора отдалился, автомобиль исчез из вида. Ту Хокс покинул свое неудобное место наблюдения.
— Я не думаю, что они искали именно нас, иначе они простукали бы весь пол и обнаружили бы опускную дверь. Но кого же они тогда искали, если не нас?
Он хотел выбраться наружу, но решил проявить терпение. Может быть, солдаты скоро вернутся или поблизости находится еще один отряд. Медленно проходили часы. Наверху было тихо.
К вечеру над ними ожило. Послышались шаги, звук подвигаемой мебели. Опускная дверь со скрипом поднялась; в отверстие упал свет лампы. Ту Хокс достал пистолет и поднялся по лестнице, твердо решив сопротивляться взятию их в плен.
Возле очага стоял мужчина и занимался куском вяленого мяса. Ту Хокс увидел, что, кроме большого охотничьего ножа, он ничем не вооружен, и сунул пистолет обратно в кобуру. Мужчина с застывшим выражением лица посмотрел на них обоих. Он был черноволос, как и женщина, и спутанные пряди волос свисали ему на лоб. На нем была рубашка и брюки из грубой прочной материи. Он выглядел достаточно пожилым, чтобы быть отцом этой молодой женщины, и, вероятно, был им.
Женщина предложила им густого супа, который бурлил в котле. О'Брайен и Ту Хокс не были голодны, потому что во время ожидания они пообедали шпигом и солеными огурцами, однако Ту Хокс боялся, что их отказ обидит этих гостеприимных людей. Он благодарно кивнул женщине, потом объяснил О'Брайену свои соображения. Во время разговора он заметил движение, произошедшее в чертах лица старого крестьянина. Мужчина удивленно переводил взгляд с одного чужака на другого и на лбу у него пролегли глубокие морщины.
Два пальца опустились на шероховатую поверхность стола. Женщина разлила суп в пестро раскрашенные миски из обожженной глины, положила возле них деревянные ложки, потом снова занялась своими кухонными делами. Мужчина некоторое время походил взад и вперед, разговаривая с женщиной, потом опустился за стол и стал есть суп из своей миски.