Дорога в никуда

— Да, конечно, — старик поднялся. — Я буду ждать тебя утром, на восходе солнца.

— Вот и прекрасно. Счастливо тебе, Мэцах.

— И тебе, Черный.

Мэцах заковылял к выходу, ссутулившись, тяжело опираясь на посох. Табур посмотрел ему вслед и вздохнул, подумав, что напрасно рассчитывал на серьезную помощь, уж очень стар был Повелитель Растений, стар и труслив. Некромант налил себе еще вина, встряхнулся, выбросил из головы все мысли и начал слушать певичку, затянувшую очередную песню. Он кивал в такт головой, вслушиваясь в тонкий надтреснутый голосок, громко зааплодировал, когда девушка закончила свою балладу, и бросил ей тяжелую золотую монету. Она подхватила монету на лету, изумленно на нее посмотрела и уставилась на Табура. Маг усмехнулся, видимо девушка редко видела золото.

— Милая, спой что-нибудь повеселее, чем твои песенки о несчастной любви. Спой что-нибудь такое, чтобы душа развернулась и захотела спеть вместе с тобой. Что-то такое, что развеселит всех добрых людей вокруг!

Посетители трактира наперебой начали выкрикивать названия песен, требуя, чтобы девушка исполнила их. Она растерялась, обводя глазами зал, не зная, на чем остановиться. Потом решительно тряхнула головой, заправила за ухо упавшую на лицо прядь, и резко рванула струны маленькой арфы. Инструмент жалобно взвыл. Табур довольно улыбнулся и устроился на скамье поудобнее, приготовившись слушать песню.

Когда однажды Шадайим плела венок из роз
Подкрался к ней Эврэй Ха-Мин и тихо произнес:
«Зачем тебе этот венок, ведь в розах есть шипы,
Пойдем со мной, моя звезда, где будем только мы».
Но Шадайим венок плела, не глядя на него,
А он, взбешенный донельзя, поднял свой балахон.
«Взгляни сюда, моя звезда, я предложу тебе
Моря и страны, города, и радугу небес».
Подняла бровку Шадайим, посматривая боком:
«Зачем мне это, посуди? Ведь у меня же есть
Моря и страны, города и радуга небес».
Эврэй Ха-Мин же, распален, придвинулся поближе:
«Неужто мало, Шадайим, ты посмотри пониже!»
Но усмехнулась Шадайим, сплетая свой венок:
«Эврэй Ха-Мин, да что с тобой? Там нету ничего!»
«Как — нет?» — растерянно спросил богиню ушлый маг.
«А так вот — нет!» — вдруг серебром смеялася она.
И посмотрел Эврэй Ха-Мин, увидел — таки нет!
Убрался он с позором, под звонкий ее смех.
А Шадайим венок плетет с усмешкой про себя.
И до сих пор стоят, живут моря и города.

Табур постукивал носком сапога по полу в такт музыке, думая о том, что у людей совсем пропала почтительность к великим, раз сочиняют такие песенки. Но прыгающая мелодия была весела, слова песни вызывали улыбку, маг подумал о том, как бы расстроился Эврэй Ха-Мин, Повелитель Камней, узнав, что о нем поют такое в трактирах. Внезапно он нахмурился, вспомнив известную поговорку о том, что дыма без огня не бывает. «О, Миштара! Неужели эта потешная история — правда? Но ведь тогда… Ах, Мэцах, ты спрашивал — кто может быть настолько безумен, чтобы решиться разбудить зверя? Да что может быть безумнее мужчины, который волей женщины лишился мужества?»

— Табур вскочил, опрокидывая скамью. Арфа задушенно взвизгнула и умолкла. Певичка смущенно смотрела на возвышающегося над ней мага.

— Спасибо, милая, — Табур бросил на колени девушки еще один золотой.

— Тебе не понравилось, господин?

— Все в порядке. Мне понравилось. Продолжай петь, возможно, я еще вернусь.

Девушка с облегчением кивнула головой. Ведь в случае недовольства посетителей трактира ее пением, хозяин просто выгонит ее. И тогда придется искать другой трактир, опять договариваться и унижаться. Но, кажется, этому странному человеку понравилась ее песенка, раз он обещал вернуться. А, возможно, не только песенка. Певица мечтательно посмотрела вслед выходящему Табуру, протяжно вздохнула и затянула очередную балладу, под аккомпанемент стучащих по столам чаш и кружек.