— Пф, у меня здоровье как у кабана, я вообще никогда не болею, — гордо провозгласил Майк. Я слабо улыбнулась.
— Хорошо, привези мне мандаринов, — наконец, сдалась я.
— Буду вечером у тебя, крошка.
Я посмотрела в окно. Погода все еще была дождливой и пасмурной, как и мое настроение. Что ж, я не могу и дальше тянуть, иначе у меня не останется ни одной нервной клетки. Сегодня же мы поговорим. Но при мысли, что я больше никогда не увижу Майка после этого разговора, мне вдруг стало невыносимо больно и грустно. Что-то защемило в груди, и я почувствовала реальную физическую боль.
Я не могу. Не могу потерять его. Ведь сейчас в моей жизни нет никого кроме Майка. Кого-то, кто заполнял бы так много пустоты. Кого-то, кто заставлял бы не чувствовать себя так одиноко и паршиво. Только он. Он развлекает, утешает, с ним я провожу большую часть времени. Наши отношения, которые начались как очень свободные и простые, кажется, стали для меня уже давно чем-то большим и чем-то действительно важным.
Любила ли я Майка? Мне казалось, что нет. Ведь если бы любила, то не смогла бы изменить с Тимом. Наверное, я в целом чувствовала бы себя как-то иначе. Я думала, что уж любовь я распознать смогу. Это чувство такое сильное, такое невероятное, такое всепоглощающее, что сложно его спутать с чем-то другим. По крайне мере так я себе его представляла.
Да, конечно, я влюблялась в школе и в университете. Но это все было не то. Сейчас оглядываясь назад, я понимала, что это, скорее, были гормональные, эмоциональные всплески и даже не влюбленность. Потому что очень уж быстро я забывала и переключалась.
Ох, как бы мне хотелось с кем-то поделиться и у кого-нибудь спросить совета, да только стыдно даже вслух проговаривать произошедшее. Эти картинки крутились в голове, не переставая, и я со злостью понимала, что хочу еще.
Хочу Тима. И не только в плане секса. Хочу понять его. Понять, что у него в голове, какой он человек. Я хочу узнать его лучше. А это полное дерьмо, честно говоря. Я не верила, что могу влюбиться в такого как Тим. Ведь он такой… сложный, закрытый, невыносимый, грубый. Нет, в таких не влюбляются. В таких просто нельзя влюбляться. Это прямой путь к разбитому сердцу.
Но несмотря на все доводы разума, я понимала, что такой живой себя не ощущала ни с кем и никогда. Такой цельной, такой поглощенной моментом, человеком. Я в него будто нырнула, и весь остальной мир перестал быть, существовать. Впервые после смерти родителей я почувствовала, что пустота внутри не просто заполняется кем-то или чем-то, она в целом перестает существовать. Весь мой мир замыкается на одном единственном человеке, и он уже становится целым миром.
Мои мысли… они меня пугали. Но я все равно была уверена, что это ни влюбленность, ни любовь, ни в коем случае.
Сумасшествие? Безумие? Наваждение? Гормоны? Что угодно. И здравая часть меня говорила, что нельзя подходить ближе к огню, который так сильно согревает, ведь он может и сжечь. А вторая часть меня жаждала продолжения, потирая руки в ожидании чего-то невероятного, увлекательного, незабываемого.
Майк приехал в семь вечера. Зашел в квартиру, напевая какую-то песню. В который раз я подумала о том, как сильно они с Тимом отличались. Майк всегда на позитиве, бодр и готов шутит. И Тим — мрачный, отстраненный, грубый. Я мотнула головой, пытаясь прогнать непрошенные мысли.
— Останешься? Посмотрим фильм? — предложила Майку.
Да, я решила ничего не говорить. Я струсила. Не сегодня.
Как только я увидела Майка на пороге, поняла, что не смогу ему ничего сказать. Я больше всего на свете боялась остаться одна. Как бы это банально и глупо не звучало, но меня пугало одиночество.
А что у меня было в жизни? Работа? Нет. Карьера? Нет. Хобби? Нет. Семья? Нет. Друзья? Да тоже нет, со всеми я прервала контакты после смерти родителей. Мне было просто больно общаться с кем-либо из прошлой жизни. Они напоминали о том, что я не хотела вспоминать. Люди, места хранили слишком много воспоминаний. И вот — у меня не было ничего. Только Майк.
А еще, сложно в этом признаться, но где-то на задворках сознания я боялась больше никогда не увидеть Тима. Никогда не ощутить на себе его взгляда, не услышать голоса. И не узнать, почему он поступил так, как поступил, что он чувствует на самом деле. А если я перестану общаться с Майком, то и с Тимом, скорее всего, никогда больше не увижусь. Ведь мы общались только потому, что Майк был его другом. Навряд ли Тим будет искать с мной встречи.
Мы улеглись с Майком на диван. Он обожал ужастики, я же относилась абсолютно спокойно к любому жанру кино. У меня не было ни любимого, ни нелюбимого жанра. Я положила голову на плечо Майка, прижалась к нему и погрузилась в просмотр фильма.