— Ты офигел? Я тут схожу с ума уже вторые сутки. Как ты мог? Как ты посмел? — я задыхалась от собственной злости и криков.
Мне было так больно. Он здесь, здоровый, свежий, бодрый. А у меня в груди дыра, размером с целую планету.
В итоге Тиму надоело закрываться от моих ударов подушкой, и он просто повалил меня на кровать, откинул подушку. Перехватил мои руки и закинул их над головой, а сам навалился сверху. Я спала в тоненькой, шелковой майке и трусиках, поэтому вздрогнула от ощущения его горячего, твердого тела.
— Сэм, согласен, виноват. Закрутился. Потерял счет времени, — спокойно произнес Тим.
— Ты серьезно? Не вспомнил обо мне ни разу? Ни увидел ни одного из сорока непринятых?
Послышался тяжкий вздох. Кажется, он был еще и недоволен тем, что ему приходится объясняться.
— Сэм, я был на важных переговорах.
Как будто это было достаточно объяснением!
— И что? Ты не спал? Не ходил в туалет? Не ел? Может быть, даже не дышал все это время? — зло выкрикнула я.
К черту уравновешенность! К черту терпеливость! Я тут чуть не сошла с ума.
— Сэм… — он замолчал, кажется, не зная, что сказать.
Конечно, ведь никакие слова в реальности не могли объяснить его поведения.
Я вдруг перестала крутиться и вырываться. Все силы покинули меня, как только осознание того, что он действительно здесь, рядом дошло до меня. С ним все хорошо.
— Тим, зачем все это? Я не потерплю такого к себе отношения. Не играй со мной в эти странные игры, — тихо, но твердо сказала, смотря в его темные глаза.
Он выругался, а потом прижался губами к моим губам, прошептав на выдохе “прости”.
И я ответила на поцелуй. Яростно, зло, жадно. Вкладывая все эмоции, которые пережила за эти несколько дней без него.
Его руки жадно начали скользить по телу, исследуя. Вот его рука на груди, сквозь нежную, тонкую ткань поглаживает напрягшиеся соски. Вот его рука скользит вдоль шеи, вырисовывая узоры и щекоча. Вот опускается ниже и мнет до боли попу. Тим приподнимается, расстегивая ремень и ширинку. Я тоже привстаю и тяну вверх его белую футболку. Вслед за его футболкой снимаю свою.
Его глаза сверкают, когда он разглядывает мою грудь. Потом он вновь придавливает меня своим телом, отодвигает полоску трусиков, и резко входит, начиная вдалбливаться агрессивно, резко, отрывисто, выбивая дыхание из легких. Я выгибаюсь, подстраиваясь под его жесткие движения. Кричу, стону, кусаюсь, задыхаюсь. Мне жарко, горячо, хорошо. Невозможно хорошо. Его рот опять накрывает мой. Язык резко, бескомпромиссно исследует мой рот. Я отвечаю, не желая отступать ни на шаг. Пальцы зарываются в его волосы. Он опускается, прихватывая губами напряженный сосок и начиная сосать, параллельно продолжая резкие, глубокие толчки. Потом его внимание переключается на другой сосок. Я кричу, молю и… взрываюсь, распадаясь на миллион мелких кусочков.
Мы оба тяжело дышим. Он все еще лежит на мне, придавливая весом своего тела. Быстро чмокает в губы и привстает сначала на локти, а потом и вовсе садится на край кровати.
Я смотрю в потолок, чувствуя, что голова продолжает, кажется, немного кружится. А внутри… наконец, становится спокойнее, лучше. Он здесь, он рядом. Отступает тревога. Наконец-то.
Я поворачиваю голову, утыкаясь взглядом в спину Тима и в ту же секунду напрягаюсь.
— Тим?
— М? — он поворачивает голову, встречаясь со мной взглядом.
— Что у тебя на спине? — тихо спрашиваю я, чувствую, что, кажется, все силы покинули мое тело и мой голос.
— А что там?
Я смотрю на его спину, где тянется несколько ярких, красных царапин. Царапин очень похожих на те, что могут оставить чьи-то ногти в порыве безудержной страсти.
— Тим… ты спишь с кем-то еще? — я вновь смотрю в его глаза, желая прочитать правду, понять.
Он ведь не мог? Этому однозначно есть какое-то еще объяснение. Какое-то разумное, логичное объяснение.
Тим хмурится, встает и подходит к зеркалу, которое весит неподалеку. Поворачивается спиной, пытаясь разглядеть, что я там такого увидела.
— Сэм, — он смотрит на меня и спокойно говорит, — я просто поцарапался в душе. Поскользнулся, а там было что-то острое.
Я продолжаю настороженно разглядывать его, не веря, но бесконечно желая поверить.
— Мы ведь не обсуждали с тобой верность, но я, надеюсь, это подразумевалось по умолчанию.
Тим подходит, садится на кровать, берет меня за руку и уверенно говорит:
— Тебе не о чем беспокоиться. Ты мне веришь?
Он проникновенно смотрит прямо в глаза, и я неуверенно киваю в ответ, чувствуя, как что-то внутри болезненно сжимается.