Заинька, так ласково ее называли на студии, несомненно, была ценной находкой не только для Броля, но и для любой иностранной разведки. Память феноменальная, по объему обрабатываемой информации может легко переплюнуть профессионального программиста, с одного беглого взгляда, просвечивает словно рентгеном, и тут же подмечает и новые сережки, и вчерашний скандал с мужем, и незапланированное посещение кабака. А еще эта белокурая бестия обладала недюжинными актерскими способностями: все увиденное и услышанное она пересказывала и показывала так ярко, живо, и артистично, что на «просмотр» сплетен к Зое ходили все, от редакторов до уборщиц.
В этот раз творческие работники разделись на две более-менее равные группы, одна сосредоточенно трудилась, а вторая заполнила приемную, где Зойка в лицах показывала, как провел утро генеральный, и как мужественно пробивался к шефу странный визитер. На посетителя можно было посмотреть в окошко коридора, второй этаж - все как на ладони. А за дверью шефа царила рабочая тишина, прерываемая шелестом бумаг и скрипом кресла. Обмен мнениями происходил полушепотом.
Зоинька превзошла саму себя: картинно закатывала глазки, хваталась за сердце, так увлеклась, что едва не пропустила телефонный звонок. Снова охранник - усталым, полузадушенным голосом он попросил разрешения вызвать подкрепление или еще лучше милицию, чтобы убрать вконец обнаглевшего гостя, успевшего обнажиться до носков, ботинок и рубашки, штаны в качестве самого весомо аргумента были аккуратно повешены на декоративные перильца крыльца. Судя по тону, парень готов был и сам со всем удовольствием и незамедлительно заняться уборкой надоедливого посетителя, да вот по инструкции не мог покинуть свой пост. А в отношении к букве инструкции или директиве шеф пощады не ведал. Секретарша поправив жакетик, шмыгнула к генеральному с новым отчетом о действиях на передовой. Не прошло и минуты, как Сергей Петрович с чуток перекошенной физиономией выскочил из кабинета, никак не отреагировав на сборище в приемной, первым, несмотря на округлый животик и повышенную солидность, добежал до окна, покрутил ручку и, распахнув фрамугу, опасно перевесился вниз, оценивая разворачивающееся действие. Позади скромно теснились подчиненные.
-- Раздевается... Ешкин кот... Раздевается... Галка!.. Оператора! Снимать быстро!
Услышав начальственный окрик, Антон Невера поднял голову, признав директора и обладателя телекомпании, заорал во всю силу легких о том, как он увидел световую аномалию невыясненной природы действия и происхождения. Сергей Петрович внимательно слушал, согласно кивал, из-за начальственного бока мигала красным огоньком камера. Роман Чудаков снимал в полусогнутом положении, мысленно поминая недобрым словом и босса, и телевидение, и напирающих со всех сторон коллег. Антон рассказывал, вернее, вопил очень убедительно. «Не врет,» -- подумал Броль, не без основания считая себя знатоком человеческих душ. Когда Антон начал свое повествование в третий раз, Сергей Петрович крикнул охраннику, чтобы пропустил человека, обернулся к оператору, задев того локтем.
-- Снял?
-- Снял! -- мрачно буркнул Роман. Хорошо, что уважаемый «Эспэ» промазал, по руке стукнул, а не по объективу. А если бы попал, угадайте с трех раз, за чей счет камеру бы ремонтировали?
Раздевшийся до трусов Антон услышал разрешение, проворно подхватил вещички и со всех ног бросился в здание.
-- Значит, ты и поедешь на съемку.
-- У меня же плановые... я не дежурный...
-- Заменишься с дежурным, -- не дослушав, отрезал Сергей Петрович. -- А вы чего тут столпились?! Все уже сделано?! Так я вас счас... я вам найду чем заняться!!! -- по коридору словно ураган прошелся: захлопали двери, застучали каблучки - телевизионщиков размело по рабочим местам.