За двадцать четыре года Владик так ни разу и не подрался, зато он научился виртуозно разруливать ситуации, ловко уходить от опасных разговоров. Обаяшка, милашка - ласково поглядывали на него ровесницы-корреспондентки. Вежливый мальчик - умилительно вздыхали редакторши постарше. Высокий, спортивный парень, немного худощавый, но это сейчас в моде, компанейский, с ярким амплуа светского журналиста, с острым пером и неисчерпаемым запасом остроумия...
Сегодня он впервые изменил себе. Маска «убежденного противника силовых методов решения вопросов» отброшена в дальний угол за ненадобностью. Он никогда не ввязывался ни в какие побоища, никогда не бросался сломя голову разнимать драчунов. А сегодня он вслед за Андреем полез оттаскивать разъяренного Чудакова от перетрусившего Неверы. Прыгнул, повис, не задумываясь ни на секунду, разум ничего не успел осмыслить, а тело уже действовало. Только вот какого хрена надо было дергаться? Ну, начистил бы Ромка морду одному уроду, так ведь не убил бы. Даже под горячую руку не убил бы или...
Владик осекся, припоминая горящие дикой ненавистью глаза оператора. Непонятной, необъяснимой. Андрей ведь тоже вломил разок этому идиоту, без злости, просто отводя душу, а потом сам же вклинивался между ним и озверевшим Ромкой. Вот уж и не ждали от флегматичного Чудакова, да и с Ленкой он так... некрасиво, в общем.
Роман не притворялся спящим, просто старался лежать тихо-тихо, и думал. Думы были напряженные, эмоциональные и об извечном.
Его не особо беспокоила текущее положение дел. По принципу неискоренимого оптимизма, выход есть из любой передряги, причем если съели, то там даже два выхода. И любым из них можно воспользоваться, особо не напрягаясь. А их пока никто не ел, и не покушался. Да, кишки польку выводят, причем бравурную. Да, зуб на зуб от холодухи не попадает. Но это беда поправимая, главное было бы с кем согреться. Кандидат уже есть на примете, и до обоюдного согласия похоже рукой подать.
Чудаков мысленно прокрутил этапы развития отношений с Ленкой. Дело намертво застопорилось на отметке служебно-дружеские. Конфетно-букетный период не предвиделся, служебным романом и не пахло. Но сегодня все правила и нормы по боку. Обстановочка уж очень нестандартная, и на нервы все можно списать.
-- И хорошо, пожалуй, что Ленка в сторонке улеглась. Так точно удобнее и ей, и мне, -- глаза заволокло поволокой предвкушения. -- Даже ветки сама уложила. Не лень же было ей возиться.
Ловеласом Ромка не был, а на дон Жуана по манерам и утонченности не тянул. Но бабам нравился. Любят почему-то они таких. Высоких, крепких, которые ради ее глазок красивых и пальцем не шевельнут, зато охотно позволяют им опекать, холить да лелеять себя любимого. А сколько-то их было? Таких, на один вечер, на месяц? Больше двух недель Ромка ни с одной пассией не встречался. Если душа требовала любви, а тело жаждало ласки, парень мог себя превзойти: и безропотно мокнуть сорок минут под освежающим дождиком, и на кафе раскошелиться, и за букетиком сбегать, и даже ее мать оттарабанить на дачу за край света. Но энтузиазма и рыцарства хватало, как правило, ненадолго. Девушки, вдохновленные столь многообещающим началом, рассчитывали на долговременные и скрепленные печатью отношения, а Чудаков оперативно делал ноги. Он исчезал без объяснений, без драматических спецэффектов, просто не отвечал на звонки, и игнорировал ранние или поздние визиты без предупреждения. Если обиженная красотка все же ухитрялось застать его врасплох в родных пенатах, обычно жестоко выставлял ее за дверь, причем ухитрялся делать это так, что больше девушка о себе не напоминала.
Причина была лишь в одном - напрягаться сверх меры Роман не любил, и не желал, а уж тем более ради бабы. Семейный рай был не для него. Совместные ужины, один или два ребятенка, с горой пеленок и школьными радостями, откладывание денег на покупку стиральной или посудомоечной машины, поблекшая супруга, вечно ноющая о новых сапогах, шесть соток тещиного огорода -- казались ему ужаснее всех кругов вымышленного и существующего ада. Он не выносил, когда ему кто-то говорил что и как надо делать. На работе-то еще терпимо, за это хоть деньги платят, а в семейной жизни женушка плешь проедает и за свои же нравоучения вытягивает из тебя всю зарплату до копеечки. Нет уж, мерси покорно.