Словами такими сильно обидеть можно, да правильно все кнес рассчитал. Ратники прямо сходу готовы были пуститься леса округ града прочесывать.
-- Да мы на седмицу пути конно округ шпыней всех повыловим!
-- Веревиц поболе заготовить надобно!
Кнес слушал, да посмеивался довольно. Ладно вышло, и татей погонять дело нужное и мужикам забава. А то зачахли поди с тоски.
-- Добро! Позаутро пойдете...
--...бесследно исчезнувшая съемочная группа... местопребывание установить не удалось... есть предположения... -- крашенная блондинка в телевизоре привычно-монотонно читала новости. На губах приклеенная полуулыбка.
Как-то Ленка объясняла ему законы экранного жанра. Какие-то там приемы манипулирования. Усиление или ослабление эффекта от содержания воспринятой информации в зависимости от формы ее подачи... Лекция, наверное, была интересной и познавательной. Но он благополучно пропустил мимо ушей все убедительные доводы. Просто у Аленки так восторженно глаза блестели. И говорила она с таким воодушевлением. Говорила... Блин, почему в прошедшем времени?!
Сашка раздраженно нажимал пульт. Косорукая драка ментов отечественного розлива. Парень презрительно хмыкнул: кто ж так поединки ставит? Да любую боевку снимать надо умеючи. Иногда не главное настрогать побольше крутых планов, когда кулак летит прямо в объектив, а камера почти правдоподобно заваливается на бок, имитируя уходы или падение. Порой гораздо лучше проследить само движение, лишь мельком обозначая удар. У Ленки очень хорошо это получалось. Вернее, снимал-то оператор, а она монтировала, но всегда точно сохраняла и ритм боя, и динамику движения. Как-то Аленка разоткровенничалась:
-- Понимаешь, мне телевидение не особо нравится. Работаешь репортером. Что-то где-то случилось -- пришел, увидел, написал. Скучно. Хочется постановочные сюжеты снимать. Даже не сюжеты, а... кино. Хочется кино снимать. Историческое. Красивое. Чтобы костюмы такие...
Кофе закипел и ринулся на плиту. Сашка подскочил, схватил джезву за ручку, и тут же, охнув, выпустил. Горячая, зараза. Джезва упала, разбрызгивая коричневатые потеки. Обожженные пальцы Сашка прижал к уху. Времени катастрофически не хватало, ни на то чтобы отмыть плиту, ни на то чтобы повторно сварить кофе. Ночное выступление в клубе. Три часа непосредственно работы, хотя и с перерывами. Размахивать мечом, раскалывать о спины и головы бутафорские скамейки, демонстрировать чудеса ловкости, показной храбрости и элементарной акробатики. Еще час предварительной подготовки и часика два после выступления собирать и паковать реквизит. Короче, бодяга на всю ночь, и без кофе.
Кстати, Аленка кофе не любила. Разве, что щедро разбавленное молоком, и лучше всего сгущенным. По ночам она любила гулять по городу. Просто бродить без цели, разговаривать ни о чем, или даже молчать. А еще ночами она сочиняла стихи, впрочем, стихи писала и днем. Взгляд ее сразу становился какой-то отстраненный, словно видела она что-то далекое, недоступное взору других. Брала ручку и торопливо записывала слова, никогда не правя написанное.
Собраться в путь, искать вчерашний день
Не обессудь, но что пройдет, то канет
В слепом, густом, безжизненном тумане
Собраться в путь, искать вчерашний день
Это стихотворение она написала на тренировке в его блокноте. Просто вдруг остановилась, даже не думая парировать удар. Хорошо, у него реакция отличная, руку успел отвести. Меч ведь не игрушечный. Взяла его ежедневник, лежал он на стуле, открытый на расписании выступлений, перевернула страничку и быстро вывела четыре строчки. Потом улыбнулась смущенно:
-- Извини, пожалуйста, я боялась что забуду...
Девушка, состоящая из одних парадоксов. Она с восторгом наблюдала за поединками ребят, сама азартно защищалась, но атаковала как-то вяло, будто в одночасье забывая все навыки оружного боя. На его изумленные упреки лишь виновато хлопала ресничками - а если я по руке попаду, больно же будет. Никакие вразумления и увещевания не помогали. На съемках она была всегда такая собранная, деловая, серьезная. Но как только оператор доставал кассету, сразу вся солидность улетучивалась. Оставалась беззаботность, бесшабашность. Она ни разу не опоздала ни на одну деловую встречу, приходила минута в минуту, но тому, кто приглашал ее на свидание следовало бы настроиться на длительное ожидание. Ленка могла делать десять дел одновременно. Желая сэкономить крохи времени, даже тексты в троллейбусе строчила по дороге на работу. А могла забросить все запланированные дела и вдруг, ни с того ни с сего, пойти в кино, или махнуть на верховую прогулку, или целый вечер слушать перестук дождевых капель, забывая о горящем сценарии или намеченной съемке.