Владик молча плюхнулся рядом, вытянул ноги, ритмично стал растирать ладонями колени, прошипев какое-то ругательство. Андрей удивленно приподнял бровь, вспомнив, смущенно хмыкнул: Серов как-то проболтался, что пацаном на скейтборде по поручням лестниц катался безо всяких наколенников и налокотников, вот и доездился до рассаженных коленных чашечек. Каково ж ему-то такую нагрузку, а ведь ни слова жалобы. Роман озадаченно терроризировал телефон. Мобильник на последнем издыхании высветил на экране время - пятнадцать часов одиннадцать минут, абсолютно пустую батарейку и тоскливо мигающую пирамидку в окошке сети. Пискнув, телефон вырубился окончательно. Роман со вздохом сунул бесполезную трубку в карман, лег на спину, лениво глядя на покачивающиеся верхушки деревьев, сквозь которые едва просматривалось свинцовое осеннее небо. Невера, тяжело дыша, повалился на четвереньки, так и стоял не в силах принять более сподручную для отдыха позу.
Андрей сел, привычно скрестив ноги, как когда-то на тренировках. Из этого положения он с одинаковой легкостью мог и просто подняться, а мог и взвиться в воздух, нанося противнику прямой удар чуть вывернутой стопой в голову.
Говорить никому не хотелось. Да и о чем болтать-то? Часов восемь по лесу шастают и ни дороги, ни деревни, ни указателя. Ни толковых предположений - где очутились и, самое главное, как отсюда выбираться.
Глава 4.
Глава 4.
Если Вас ударили по правой щеке,
подставьте левую - челюсть встанет на место.
Народная мудрость.
Сергей Петрович Броль прижался лбом к заляпанному стеклу автобуса. За десять благополучных лет он практически забыл, что такое общественный транспорт. Не выспавшиеся и чересчур агрессивные сограждане, с устойчивым ароматом перегара едущие утром на работу. Или те же люди только потные, вымотанные до бесчувствия в вечерний час пик. Забыл, что такое крикливые и сварливые тетки, пройти возле которой рядом - уже покушение на невинность ее объемных сумок. А если ненароком попросишь такую мамзель убрать ногу с любимой мозоли, то рискуешь оглохнуть от малоцензурных воплей. Забыл, что такое открытые бутылки и банки с пивом или дин-тоником в руках накачанных алкоголем сопляков, которые размахивают ими направо и налево, посылая тебя далеко и надолго в ответ на корректные замечания и вежливые просьбы утихомириться. В общем, все эти удовольствия он совершенно запамятовал. А сейчас вдруг пришлось окунуться в воспоминания, вернее эти воспоминания вдруг разом обрушились на его забубенную головушку потоком холодной воды и отвратительно-грязной реальностью. И все это по вине синоптиков и ментов. Вот уж щучьи выкормышы. Видел он их всех в белых тапках одноразового использования, и все их розыскные мероприятия в том же узком деревянном интерьере. Больше недели впустую воздух сотрясают, бумаг перепортили пачки четыре своими безграмотными рапортами. А толку даже меньше, чем с гулькин нос.
Автобус дернулся, Сергей Петрович смачно стукнулся о поручень. Прокомментировал со всей изобретательностью прожженного главного редактора. Пацаненок, старательно надувающий розовый пузырь, посмотрел на него с немалым уважением. Броль приободрился, но от осуждающего взгляда растрепанной тетки с мокрым безразмерным зонтом как-то сник. Водитель снова резко затормозил, Броля швырнуло прямо на даму с зонтиком. Во взгляде паренька с жвачкой мелькнуло сочувствие, женщина, напротив, преисполнилась энтузиазмом.
Буркнув извинения, Сергей Петрович кое-как выпрямился, потер бок. Чуть-чуть левее и последствия были бы гораздо печальнее. И кто придумал делать у абсолютно мирных зонтиков такие громоздкие ручки, по крепости мало чем уступающие бейсбольным битам? Таким зонтиком от любых хулиганов отбиться можно. Броль причмокнул, пассажиров мотануло в третий раз, настроение упало и метров на сто закопалось ниже уровня асфальта. Шишка на лбу помогла вернуться к действительности... очень мокрой действительности.