Ливень перевыполнил все нормы по осадкам, в сумме как минимум на пять лет вперед. Мутноватая водичка мирно плескалась на уровне дверных ручек легковых автомобилей. Транспорт встал намертво. Парни вооружились навыками своих предков по Дарвину и активно карабкались на чахлые придорожные каштанчики. Самые сообразительные покоряли пластиковую крышу автобусной остановки.
Солидные тетеньки, уподобляясь горным козочкам, заскакивали на каменный парапет. Они уже не прикрывались зонтиками от дождя, а измеряли глубину настырно подбирающейся к ногам воды. Прибывшие спасатели сначала растерянно почесали в затылках, потом, начали эвакуацию людей с симпатичных девушек. Покуда переносили мокрых красавиц, все были довольны. Спасатели ощущали себя полноценными рыцарями, к тому же на красивой фигурке мокрые джинсы, свитерки и рубашки смотрятся очень сексуально. Девушки отлично вошли в роль средневековых принцесс: томно вздыхали, закатывали глазки, и с не девичьей силой цеплялись за своих спасителей.
По проспекту вдоль набережной вальяжно покачивая боками дефилировали перегруженные резиновые лодки. Среди них сиротливо сновала одна деревянная. Чтобы отвязать ее от причального кольца парню с лодочной станции пришлось нырять с маской и ластами. С десяток катамаранов и узких байдарок оказались полностью затоплены - река не просто вышла из берегов, а совершила настоящий марш-бросок почти на полкилометра. Волны перекатывались уже через капоты автомашин, на ливневых канализациях бурлили водовороты. На крыше легковушки цвета спелой вишни бился в истерике прилизанный и слишком лощеный молодой человек. Его вопли о гибели новой и весьма дорогой для сердца и кошелька машины гармонично вплетались в какофонию прочих звуков: ругани, выкриков, воплей, тяжелого гула бушующей воды.
Водитель автобуса с озабоченным матерком вручную покореженной железякой отжимал дверки. Мужики, по виду явного рабоче-пролетарского происхождения, старательно ему помогали, создавая еще больше непристойного шума. Щупленький мужичек интеллигентно свинчивал молоточек для пожарных случаев. Какой-то умник старательно высаживал стекло. Россыпь стеклянных брызг прыснула наружу, недоумок выскочил следом. Ему почти повезло: основательно окунулся, а так... отделался легким испугом, порезанным локтем, и царапинами по всему телу. Тетка с зонтиком испуганно закудахтала, когда из выбитого окошка на нее щедро плеснуло.
Хлипкие автобусные дверки с противным взвизгом разошлись в стороны, водитель радостно пожал руки своим добровольным помощникам. Пассажиры с сердитым ворчанием подняли ноги. Вода, прежде сочившаяся тонкими струйками сквозь дверные щели, потоком хлынула внутрь. Молодая парочка рассудив, что мокро и там и здесь, выпрыгнула на тротуар. Невысокой девушке воды было по грудь. Больше желающих выйти не оказалось. Народ дружно полез на кресла.
Сергей Петрович тоже стоял на сидении, изогнувшись буквой «зю». Что это за буква он не понял до сих пор, но она у него упорно ассоциировалась с каракатицей, хотя этого загадочного зверя он тоже никогда не видел. Голову пришлось вжать в плечи, спину согнуть так, что актер, сыгравший прославленного горбуна, удавился бы от зависти на собственном галстуке. А самое худшее -- стоять приходится, прижимаясь к растрепанной тетке. Под боком муляет зонтик. Выбор невелик: либо по колено в воде, либо в тесных дружеских объятиях с теткой и каким-то мужиком. По-другому втроем на двух посадочных местах было не расположиться.
Броль чихнул, ухитрившись упереться носом в шикарный бюст взлохмаченной мадам. Та с придыханием пожелала ему доброго здоровья. Сергей Петрович вдохнул аромат приторно сладких духов, мельком подумал, что дама, видно, вылила на себя не меньше двух флаконов, и разразился целой серией оглушительных чихов. Тетка с готовностью подставила грудь. Но на сей раз ее любезностью Сергей Петрович не воспользовался, чудом вывернувшись, он предпочел уткнуться в окно. «Картина маслом и хлебом. Причем... масло просрочено, а хлеб заплесневел.», -- мрачно подумал главный редактор.
Катастрофа в городском масштабе набирала обороты. Мускулистые спасатели бодро шлепали по пояс в воде, отчасти бережно и нежно перенося на руках в относительно сухое место девушек бальзаковского возраста. Барышни хрупкостью не отличались и периодически спасатели вместе со своей ношей плюхались в воду. Благо, осенняя водичка было не по календарю теплой и вполне гостеприимной.
Добрая душа, обитающая на первом этаже ближайшего от проезжей части дома, и не чуждая прелестей отдыха на природе, спешила на помощь в рыбацких сапогах до ушей и с зажатой подмышкой лодчонкой. Броль невесело усмехнулся, наблюдая, как мужик в толстой брезентовой куртке со всем добром выползал из окна. Говоря по правде, Сергей Петрович с удовольствием бы обменял свой дорогой костюмчик, купленный в фешенебельном бутике, на простую но добротную экипировку рыбака. В мокром деле не до личного престижа.