-- Э-эх, способная девочка. Будет из нее толк. - Сергей Петрович мысленно начал прикидывать: не пора ли дать молодой корреспондентке авторскую программу или перевести ее в категорию ведущих, пусть Верунчик от зависти ногти накладные кусает. Но тут же впал в расстроенные чувства, вспомнив, что восходящая звезда со значительными перспективами сгинула невесть куда.
Затренькал внутренний телефон. Несколько секунд Броль колебался: то ли смахнуть его со стола, то ли подчиняясь служебной необходимости снять трубку. Выбрал последнее.
-- Сергей Петрович, вы видели, как мы вышли из положения? -- размурлыкалась Веруська, точно кошка мартовская, -- Вы оценили наш креативный подход?
-- Да. Молодцы. Ваш креативизм без награды не останется. Всем будет денежное премирование, и Стреловой тоже.
-- А ей-то за что? - удивилась Веруся, -- сюжет-то годовалой давности.
-- Зато хорошо сделан, -- Броль решил проявить твердость. - От тебя, солнышко все рано не убудет.
-- Вечно так, трудишься, стараешься, а медали другим на грудь вешаются, -- капризно заныла Никитина.
-- Лапочка, ты у меня превыше всех похвал, -- выжал из себя комплимент генеральный. - Завтра отмечу твое усердие и находчивость на планерке, а после дам распоряжение бухгалтерии.
-- Сергей Петрович, вы замечательный начальник, -- в Верочкином голосе заметно прибавилось теплоты и страсти. А традиционное «до свидание» она почти пропела.
Пристроив трубку на рычаг, Броль горестно подумал о всемирной несправедливости. Почему у него одновременно пропали два классных журналиста? Почему протеже самого Тимофеева коверкает половину звуков, а вторую просто-напросто не выговаривает? Почему редактор Семенова так не вовремя ушла в третий декрет? Почему опять нужно закупать картриджи и записные блокноты? Едят их корреспонденты что ли? Почему спонсоров волоком заманивать приходится? Почему только в «Серую вечеринку» рекламодатели охотно дают ролики? Почему у него так болит голова? Почему у него такие бестолковые помощники? Почему администратор сегодня пролил кофе на брюки приглашенного в студию замминистра? Броль вдруг с ужасом понял, что таких «почему» набирается все больше и больше. И если он не прекратит стенания, то они неподъемным грузом завалят его прямо в кресле.
-- Пора, взять в руки себя и всех остальных, -- директор бросить взор на часы: начало одиннадцатого. - Нет, пожалуй, уже поздно. Возьму завтра.
Глава 8.
Глава 8.
Когда человек очень хочет жить
- медицина бессильна!
А если он еще хочет хорошо жить,
то бессильно даже законодательство!
Народная мудрость.
От никотиновой завесы в операторской топор повесился бы сам, без посторонней помощи. Но такая атмосфера была привычна для бравых тружеников штатива и объектива. Свободные от работы операторы спокойно дымили, щедро разбавляли кипятком из похрюкивающего кулера неаппетитные слипшиеся комки быстрорастворимой вермишели и картофельного пюре, размешивали в больших кружках подозрительную смесь коричневого порошка, сахара и непонятного чего. Бесшумно перемигивались лампочки подзарядных устройств, на пределе шепота бубнил телевизор, вяло крякала мышка в руках дежурного на выдаче. Не было слышно ни пошловатых анекдотов, ни нецензурщины в адрес неумех корреспондентов, ни юморных случаев, произошедших на съемках.
-- Глухо и мрачно, -- Дима вяло качался на стуле.
-- Ты это к чему? - Олег уже минут двадцать развязывал паутину микрофонного шнура, сквозь зубы чехвостя журналисток с очумелыми ручками, которые, не успеешь аккумулятор сменить, уже вывязали из идеально сложено провода две сотни прочнейших морских узлов.
-- Да ко всему вместе взятому, -- Дима едва успел ухватиться за край стола, чтобы не упасть. - Ромка-то... нормальный парень был, вполне компанейский. Жалко его как-то.
-- Ну да, -- Саня крутил в ладонях пластиковый стаканчик из-под автоматного кофе, -- сколько вы с ним пива на пару выхлебали - хватило бы крупногабаритный бассейн заполнить.
-- Мог с нами ходить в стекляшку, -- Козин устало облокотился на спинку стула.