— Привет, Демид!
— Привет Марин! Как дела? — Демид внимательно вглядывался в её лицо — она стала какая-то не такая, в глазах не было тоски и обреченности, наоборот, от неё шло спокойствие, как бы встряхнулась. Поговорили, посмеялись, Демид ждал, скажет или нет?
— Не сказала!! Ах ты, коза упертая! Значит, все верно! — Демид прикинул. — Пусть пока поупивается своей решимостью не говорить, мы тоже не лыком шиты! Пацаны старше матери по размышлениям, но женщина беременная, что её волновать, вот приедет он, разберутся. — И хитро так заулыбался, подумав про себя: — Это сейчас ты спокойно сидишь, а когда живот появится? У прежней Маринки, судя по фото, его можно было принять за жировые накопления, а сейчас, с худобой-то?? Я терпеливый — подожду!
А Маринка уже боялась повернуться боком, живот чуть-чуть обозначился, Демид — мужик цепкий, вмиг бы углядел. Она и сама не знала, почему не говорит ему про ребенка… скорее всего боялась его первой реакции, мало ли, вырвется у него недовольство или какое-то нежелание. Демид однозначно не откажется от ребенка, благородный же, только как Маринке потом жить, она же эту первую реакцию не забудет. Накручивала сама себя, не прошли у неё все страхи, боялась она, боялась больше всего в нем, таком надежном, нечаянно разочароваться. Вот и прятала страх в душе, откладывая на потом, держа в запасе трусливую мыслишку, что все как-то само разрулится, без её участия. Может, вот родит, тогда и скажет, как пойдет. Демид бы и обиделся, но зная, какая она была, примерно понимал, почему она так себя повела — отрицательный опыт, он даже не запоминается, он под кожу въедается.
Договорились через полтора месяца опять поговорить, Маринка судорожно выдохнула, ей больше всего хотелось не по скайпу поговорить, а просто рядом посидеть, молча. Вздохнула:
— Сама мужика уговаривала, сама и отдувайся.
А малыш как бы в знак солидарности, или наоборот из-за обиды, что она так поступает с отцом взбунтовался — все первые месяцы вел себя замечательно, а тут началось… тошнота по утрам мучила Маринку целый месяц. Врач сказала — последствия перенесенной травмы — выкидыша.
Не пошла на выпускной, ходил Коля, нащелкали много фоток. Маринка, разглядывая их, удивлялась — её сыночки выглядели намного старше своих одноклашек. Классная сказала Коле, что ей больше всего будет не хватать их двоих, они для неё первыми помощниками стали за два года учебы.
Маринка полежала пару недель в больнице, понемногу отпустило, крошечный малыш зашевелился, как нравилось пацанам прикладывать руки и ждать тиканье.
— Мам, ну когда мы точно будем знать, кто у нас родится, мы весь инет пролазили, имена всякие выбираем, нам вот двойные нравятся!
— Это как? — не поняла Маринка. — Типа: Анна-Мария? Алла-Виктория?
— Да не, вот смотри: Евгений — Евгения, Николай — Николетта.
— Ага, — засмеялась Маринка, — как Миронов пел: Жоржетта, Мюзетта, Иветта, Мариетта.
— Мам, ну ты чего, есть же нормальные: Александр-Александра, Виктор-Виктория, Валерий-Валерия. — перечислял Петька.
— А вот в Болгарии там совсем много парных имен: Стоян-Стоянка, Красимир-Красимира, Веселин-Веселина, — вступил Валик, — мне вот нравятся Божедар-Божедара!
— Мужики вы мои, рожу вот, тогда и выберем! Тебя, Петь, по святцам назвали, может, и на этот раз так поступим.
— Мам, а ты совсем-совсем не хочешь дядь Демиду сказать?
— Пока нет, потом, вот к осени, как вы в школу пойдете — скажу!
— Обещаешь?? — в один голос спросили оба. — А то мы сами скажем, дядь Демид — он хороший! Дед постоянно говорит:
— Нормальный мужик, рукастый и серьезный.
— Мам, видели мы как-то, ну, этого… — Петька скривился, — который Тарасов! Фууу, пьяный, небритый, наш дядь Демид в сто раз лучше!!
Не знала Маринка, что эти три афериста — отец и пацаны, постоянно советовались, как быстрее заставить её сказать Демиду про ребеночка. Сами сказать не могли — дед молчал как партизан, что Демид уже знает, видели, как она мучилась, когда тошнило. А потом ещё врач предупредила, что через месяц-полтора опять мамка будет лежать в больнице, на сохранении каком-то, и не хотели её расстраивать.
Июнь пролетел быстро, в июле мальчишки поехали на море. Опека выделила-таки две путевки, Валику-то точно была положена, а Петька при матери стал, но получилось. Маринка не знала, а Коля ходил по инстанциям, доказывал, что пацаны оба должны быть вместе, его поняли, и провожал их дед с легкой душой.