— Будет тут лицо…
Дождался приезда «Скорой», потом только позвонил Демиду, тот сказал, что выезжает через десять минут.
— Да мы там без надобности пока.
Маринка же, в отличии от первых родов, не орала, не истерила, негромко постанывала.
— Покричи, дочка, полегчает, тут всем можно! — проговорила пожилая акушерка.
— Да… у меня, — с передыхами проговорила Маринка, — ситуация была похуже — ногу в каменный капкан зажало в горах, а вокруг на многие километры — ни души.
— Ох, — жалостливо охнула акушерка, — и как же ты смогла?
— А пес меня нашел, потом хозяина привел.
— Надо же, повезло как? И что, перелом?
— Нет, опухла, долго прихрамывала, но все прошло.
— И где пес, такой умничка, сейчас? — Акушерка незаметно отвлекала Маринку от все более сильных схваток.
— А пес, скорее всего, с хозяином вместе под окнами мотается.
— Вот как может все выйти в жизни-то. Немного еще постарайся и родим уже!! Подожди, подожди, — запричитала акушерка, — я перчатки не успела…
— А я уже не могу!! — с огромным облегчением выдохнула Маринка.
Акушерка успела поймать ребенка.
— Надо же, какой… какая шустрая девочка у тебя, да крупная, три девятьсот семьдесят — четыре почти килограмма! Молодец, мамочка!!! А дочка явно на отца похожа, посмотри-ка!
Увидев у девчушки глаза Демида, не сомневаясь, Маринка спросила.
— Волосики темные?
— Да!
— Значит в папу вся!! — и заревела.
— Ну, что за беда — на тебя не похожа?
— Наоборот, я безумно хотела дочку, с папиными глазами!
— Ну, значит, все как по заказу!
Ходящему по неширокой аллее Демиду мерещились всякие ужасы… он сходил с ума, внутри все дрожало, но как показать слабину перед взволнованным Ивановичем, а тем более, перед прибежавшими после уроков пацанами? Вот и держал Демид лицо из последних сил. Наконец, в четвертом часу, сидящая в справочном окошке женщина спросила:
— Мазырин?
Демид рванулся к окошку, его опередили пацаны.
— Девочка, без тридцати граммов четыре килограмма. У матери и ребенка все хорошо… — она еще что-то говорила, Демид уже не слушал — в его сознании было только одно:
— Дочка, крупная, все с ними хорошо!! — он без сил сполз по стене на пол…
— Дядя Демид? — встревоженно загомонили оба мужичка?
— Ноги не держат от радости!
Дома переселяли деда. Его комната побольше, теперь малявка родилась, места много надо. Затем всей мужской компанией ходили купить кроватку и коляску — Маринка упорно не желала покупать их до родов, выбирали, конечно, братики. К выписке готовились тщательно, мальчишки радовались — каникулы, отпрашиваться не надо. Машину украшать всякими шариками-надписями, модными в последнее время, не стали, посчитали, ни к чему такое, но принарядились все, даже Шухрона оставила своих козочек на соседку, приехала внучику встречать.
Демид откровенно дергался, Коля, наоборот, утешал его:
— Все страшное позади, сейчас уа-уа начнется, месяца через четыре все будем возле нее плясать, девки, они такие. И задумался. — Я че-то совсем плохо помню Маринку мелкой? — И сам себя подбодрил. — Во, и вспомнить время пришло!!
Но как не хорохорился, расчувствовался — к Маринке ринулись чиграши, растеряннъй Демид неловко принял и неумело держал свою, даже не долгожданную — нечаянную, неисполнимую год назад мечту — доченьку, маленькое чудо.
— Ну-ка, папка, дай деду внучку подержать-то!
Коля ловко взял Галину Демидовну и как-то горестно вздохнул:
— Ну, привет, Галинка-малинка!
— Дед, дед, покажи ее!
— Во, смотрите!
— Ууу, она такая маленькая и спит! — разочарованно протянул Петька, Валик же попросил подержать чуть-чуть, взял как хрупкое стекло:
— Она же ничего не весит совсем?
— Вырастет! — авторитетно сказал дед.
Демид бережно обнимал Маринку, а баба Шура, которой отдали подержать малышку, бормотала что-то ласковое внучике, сияла всеми морщинками и не замечала, что по лицу катятся слезы.
— Шурк, ты че рыдать взялась?
— Ай, Коля, я била савсем адна, сичас балшой семмя имей, харашо!!
Лида с Марком приехавшие на второй машине — семья-то не умещалась вся в жигуленок, тоже бережно подержали спяшую крошку.
— Обошел ты нас, Коля, на одного внука!
— Ни хрена! Лидк, у тебя пацаны еще по одному родят. Лешке вон точно деваху надо, Арся уже жених, пора!
— Надеемся, может и женится, сказал, внук будет выбирать.
— Точно, мои, вон, вперед меня Демида раскусили и выбрали, а ведь ни фига не ошиблись! Я, Лид, рад моя-то, клюнул жареный петух — заметно поменялась, оно, конечно, не дай Бог, так вляпаться, но ума прибавилось, намного.