— Явно же, прислал тот, кто знал о такой мечте Лиды. Жестокий розыгрыш? Кому он нужен, после десятилетнего, а то и больше исчезновения мальчишки? И что он дает?
Марк все больше склонялся к тому, что жив этот неведомый Лешка и, каким-то образом узнав про свою мамку, не смог удержаться — напомнил о себе вот таким образом. И Лида сердцем угадала, вон как до сих пор, даже во сне судорожно нет-нет и вздыхает.
— Не зря, Марк Викторович, тебя в тот день в парк понесло!!
Дождь накрапывал, противно так было, его же как кто пинал, выйти прогуляться.
— Вот и прогулялся, нашел судьбу свою. А ещё и выделывался, как идиот! Вот бы упустил? Не разглядел? — размышлял Марк, сильнее прижимаясь щекой к макушке жены. — Там этот бой-френд активизировался, лапы тянул? Нетушки!! Ничего случайного не бывает, ты, Маркочка, давно в этом убедился! Тебе, придурку несказанно повезло, хоть под старость, но встретилась тебе твоя судьба!
В мысли ворвался голос стюардесссы:
— Лидуня, просыпайся, мы снижаемся!! — чмокнул он сонную жену в щеку.
А она, взглянув в иллюминатор, зависла:
— Невероятно!! Марк, это даже не красота, это что-то…у меня нет слов!!
Гористая суша, в обрамлении бирюзовых вод, крошечные, меньше спичечного коробка домики, зелень, покрывающая горы, величественный самый высокий вулкан — Ключевская сопка, гордо и величественно возвышающийся над всеми остальными сопками и горами.
Встретивший их громогласный, огромный рыжий мужик орал на весь аэропорт:
— Монах, ты все-таки собрался ко мне
? Мужики долго обнимались, хлопали друг друга по плечам, и было видно, что встретились старые друзья.
— Так? — мужик вгляделся в Лиду, как-то быстро шагнул к ней, легко приобнял и прогудел:
— Неужели нашлась-таки управа на этого норовистого?
Лида улыбнулась.
— Да вот как-то так. Мой сын говорит — связала судьба!
— Очень рад, вижу, сияет этот пацан, как новенькая монета! Поехали, ух сколько я вам показать должен!
И был чудный, необыкновенный отпуск. Истово влюбленный, не представляющий себе жизни без Камчатки, Иван с любовью и гордостью показывал и рассказывал обо всем — он знал и про животных, и про растения, про источники, про вулканы, озера и реки. Шумный, постоянно посмеивающийся, называющий Марка, младше его на два года — пацаном, он сразу же очень понравился Лиде. С ним было легко и славно. Под стать ему была и жена, Мария. Местная уроженка, приехавшая когда-то поступать в Москву, она сразила Ивана своими косами в самое сердце, и он, бросив все, полетел за ней на Камчатку, когда она, не поступив, улетела домой.
— Увидев эти красоты, Лид, обалдел, прикипел намертво, да и Мария моя, она, сама видишь, женщина редкая. Вот и живем уже без двух лет сорок годов здесь. Пятерых деток подняли, четыре внука вон носятся, там ещё, поди, столько будет, а то и побольше. Зимы у нас здесь суровые, шторма бывают ого-го, а уезжаем на материк — пара недель и все — домой, домой. Камчатка — это любовь на всю жизнь, одна-единственная, не отпускает!! — говорил Иван, подкладывая Лиде дефицитные у них на материке и обычные здесь — морепродукты.
— Иван, я уже не могу, крабов никогда не пробованных переела. Спасибо, но уже только глазами бы съела!
Да худовата ты, девка. Марк, может оставишь на пару месяцев?? Откормим с Мариею, будет вон как моя! «Моя» была рослая, крупная, под стать мужу, ядреная такая женушка.
Лида захохотала:
— Иван, я при всем желании только если в ширину как твоя стать смогу, а так в прыжке не достану твою Марию.
Мария только посмеивалась:
— Балабол, что с него взять.
— Вот, — страдальчески возводил глаза к потолку Иван, — всю жизнь только и слышу — Балабол! Нет бы- Ванечка, солнышко! — ласково поглядел он на жену.
Марк хмыкнул:
— Тебе ли обижаться, твоя Мария, она и из горящей избы тебя успеет вытащить!
— Что да, то да! Мы ведь, Лида, не поверишь, с ней на охоту и рыбалку до сих пор вдвоем ходим, она лучше меня стреляет, белке в глаз попадает только так-местная же, можно сказать камчадалка, это я пришлый! Ух ребята, я и нахвастаюсь нашими красотами!! Завтра с утречка и поедем.!! Марий, ты Лидуню приодень по-нашему, против ихнего, лето-то у нас не жаркое!
Лида позабыла все слова, у неё только ахи и охи, и восклицания вырывались при виде действительно, чудес природы. В долине гейзеров она вообще замерла статуей, Иван довольно ухмыляясь, негромко что-то рассказывал Марку, а Лида просто впитывала в себя эту невозможную суровую, но такую величественную камчатскую красоту.