— Запах как дома, когда мамка пекла… Мама? — как был сонный, взъерошенный, вскочил и замер в проеме двери — его мама, мамочка родная, вытаскивала противень с плюшками.
Дождавшись, когда она поставит его, сынок облапил её и замер, уткнувшись ей в плечо.
— Мама, мамочка, я как в детство попал!
А мамочка бурчала, скрывая близкие слезы.
— Пришлось только плюшки, ничего нет для пирогов-то, бедное дитё — небось, фастфудами и живете?
— Не совсем, я мал-мала готовлю, научился.
Большой тридцатичетырехлетний дитенок сопел ей в ухо.
— Лешка, дай плюшки снять!
— Если бы ты знала, как не хочется тебя отпускать!
— Иди, умойся, я пока все приготовлю.
Когда на кухне появился Марк, сынок уже сидел за столом и с огромным аппетитом уминал горячие плюшки, — не хватило терпения ждать, когда остынут, а Лида, подперев щеку рукой, горестно смотрела на дитятко.
— Доброе утро!
— Доброе, на самом деле, доброе, за последние…цать лет! — съехидничала Лида.
— Мам, ты не меняешься! — широко улыбнулся Лешка. — Вот, Марк, представь, они с Андрюхой — две язвы, и я между ними… такой.
— Ага, белый и пушистый, — хмыкнула Лида. — А кто без валенка с прогулки пришел?? В котлован валенок свалился не вместе ли с тобой?
— Нет, — хитро посмотрел на неё сын, — так и было.
— И лоб ты не разбивал, и палец на ноге сам сломался, и с Витьком Маркиным ты не дрался?
— Витек? — сын захохотал. — Мам, он сам просил всегда!
— Вот, и я про то. Марк, тебе чай или кофе? Сынок вон как-то по-восточному заварил.
— Кофе!
Внук спал, а бабуля каждые десять минут заходила полюбоваться.
— Ну Андрюшка во всем!
— Не, мам, он помягче, не такой ехидный и драчливый. Мам, какой он стал?
— Да у нас в отеле планшет, там фотки со свадьбы есть и другие.
— Братик мой! — как-то счастливо улыбнулся Лешка. — Мам, боюсь с ним встретиться, сразу на кулак ведь налечу.
— Да, он так мечтает, как браслет увидел, сразу выдал: «Живой он гад!»
— На то и расчет был, он же меня как облупленного знает.
— Пап, а бабушка, она никуда не ушла? — заспанный ребенок с испуганными глазами стоял в дверях.
— Нет, солнышко, я здесь!
— Бабушка! — мальчишка рванулся к ней, Лида обняла его и сказала, глядя на сына:
— Прибью и без Андрюшки!
— Мам, я тебя так люблю!
— Полюбил он… — проворчала Лида, хлопоча возле внука. Марк только улыбался — его Лидуня, Лидочка сияла, особенно, когда смотрела на внучка, действительно счастье — увидеть после стольких лет тоски и слез живого сыночка, да ещё и с внуком. Понимая, что Лиде с Лешкой надо много о чем поговорить, закинул хитрую удочку:
— А мы вот и город совсем не видели и крабов бабулиных любимых надо купить.
— Дед Марк, — загорелся Арсюшка, — я тут все знаю, пойдем? А бабушка пусть с папой поговорят, папа всегда вздыхал: «Вот бы с мамкой моей хоть поговорить!»
Дед и внук ушли, мамка сказала только одно слово:
— Колись!
— Да, мам, невесело будет слушать-то.
— Сын?
— Понял, понял, ох, мам, стыдно мне как!
— Это радует! — выжидательно смотрела на него Лида.
— Ну там много чего было, я подробности не буду… ни к чему. Если коротко, ездили-летали мы курьерами, кой чего провозили, успешно до поры до времени. Со мной в паре тезка летал — тоже Алексей Александрович, только Иванов. В последнее время третьего нам добавили, ну, там хитрая схема была… вроде все независимо друг от друга, но пригляд и помощь в случае чего. Помощь? — он печально усмехнулся, — мы с Лешкой хорошо сработались, кто знает, что боссам в голову взбрело, видать, проверять нас начали, мало ли…
— Ну да, камешки же провозили! — кивнула Лида.
— А ты откуда… — вскинулся сын.
— Оттуда — подоконники в квартире просто так вырывать бы не стали.
— Тебя кто-нибудь тронул?? — у Лешки сузились глаза.
— Угомонись, эти твои «друзья» без меня приходили… извинились по своему — деньги оставили, нищета наша впечатлила, похоже.
— Ох, мам, — сын подлез к ней, прижался, как в детстве.
А Лида, не выдержав, всхлипнула.
— Шрамы твои, думаешь, не заметила? Досталось тебе, сынка?
Сынка, млея от мамкиных ласковых поглаживаний, жмурился и растекался.
— Много чего было, твоя сумасшедшая к нам с Андрюхой любовь наверное и спасла. Мне друг мой, Чен, — он когда-то в Союзе учился, частенько говорит запомнившееся ему изречение наше: «Молитва матери со дна моря достанет!» И меня, и Андрюху, как я понял, тоже!
— Дурни вы у меня, куда-нибудь да влезете.
— Не мам, теперь я никуда — сын, ты, Андрюха… Марк твой, слушай, классный мужик!