— Да можно вон хоть сырников, — мечтательно протянул Демид.
— Но творогу-то…
— Купил я немного, спрятал сразу в подвале, думал — мало ли когда ты захочешь хозяйством заняться.
— Ох, Демид, тебя мне Боженька в самые жуткие моменты послал, смогу ли я когда-то с тобой расплатиться?
— А надо ли расплачиваться-то? Ведь сделанное от души и такая же благодарность, оно намного дороже материального… или я не прав?
Маринка помолчала:
— Ты как-то говорил про ДО и ПОСЛЕ. Знаешь, у меня, похоже, так же стало. Я, честно, с ужасом себя вспоминаю, недавнюю… Наверное, я ничего бы и не поняла, не будь всего этого, — она зябко передернула плечами, помолчала. — Я и выразить-то толком не могу!! Но я часто теперь вспоминаю, правильно теть Лида говорила: «Не ной, у других ещё хуже в жизни случается,». не слышала никого, упивалась своими горестями, как же — одинокая! Дуура.
— Марин, не занимайся самоедством. Поняла, осознала и не драконь себя — все, что случилось, того не изменишь. Самое главное, осознать, и уже до такого не доводить, проще говоря, не наступать опять на те же грабли. Собственные ошибки, они ох, как запоминаются! У тебя теперь ого-го какой стимул появился — домой к сыну вернуться!
Новый год встретили у наряженной елочки, Демид отдал Маринке зажженные свечечки, от огоньков которых на елочке блестела, переливаясь мишура.
— Чудо какое, Новый год в такой звенящей тишине!! — выдохнула Маринка.
Демид достал из кармана бутылку шампанского, из другого — две кружки и, посмотрев на часы, начал скручивать пробку.
— Так: один, два, три! Быстренько выстрелил, налил шампанское и начал опять считать:
— Три, два, один!! С Новым годом!! Пусть этот год будет у тебя хорошим, без потрясений!! Ура!!
Загавкал-заскакал Мик, Маринка со слезами на глазах только и сказала:
— С Новым годом!!
Выпили шампанское и опять наступила тишина, не было здесь слышно салютов, что гремели сейчас повсюду, все было как сто, двести, а то и тысячу лет назад — тихо и пустынно!
— Марин, пошли за стол, не терпится твоих салатов попробовать, сто лет в Новый год «Оливье», привычный раньше и честно — поднадоевший, не ел.
Маринка расстаралась, с утра суетилась, готовила салаты, потушила мясо, Демид помял картошку на пюре, стол получился…
— Ну не царский, близко к нему, — выразился Демид.
— Ага, и икра заморская имеется, вместо черной и красной! — улыбалась Маринка, настроение весь день было приподнятое, а вот после двенадцати навалилась тоска…
— Ну, что ты, находка, закисла опять?
— Да там, дома, сейчас все на улицу потянутся — петарды, салюты… на центральной площади народищу тьма. Петька наверняка отца на салюты раскрутил, вернее, раскрутили, там же теперь ещё мальчишка есть.
— Не грусти, Марин, все наладится, вот увидишь!!
Демид рассказывал смешные случаи, анекдоты, Маринка улыбалась, а в душе была непроходящая тоска. Потом встряхнулась:
— Дура, человек тебя спас, три месяца кормит-поит, одел-обул, будь благодарной!
— Извини, Демид, я немного раскисла, зато — выберусь если — всем буду рассказывать про самый необычный Новый год в своей непутевой жизни.
— А давай споем? — предложил Демид. — Или тебе медведь на ухо?
— Да нет, давай.
И запела: «В лесу родилась елочка!»
— Стоп, стоп, наелась?
— Да!
— Пошли вокруг елочки хороводы водить!!
Оделись, побежали к елочке. И долго разносило горное эхо мужской и женский голоса, распевающие все песни подряд, начиная с «В лесу родилась елочка» и заканчивая «И вновь продолжается бой, и сердцу тревожно в груди…» И несся вслед за их пением заливистый собачий лай!!
— Демид! — Маринка упала на нетронутый снег. — Я больше не могу, охрипла!
— Э-э-э, вставай, не хватало, чтобы первого января ты заболела. Пошли, шампанское допьем!!
Демид достал из сугроба недопитую бутылку.
— Оно у нас не в ведерке со льдом, а из девственно чистого сугроба!!
Маринка немного побаивалсь, не дай Бог, Демид захочет чего-то более… понятно же, здоровый теперь мужик — столько времени без женщины, выпил…мало ли.
Но Демид, большая умница, каким-то чутьем угадывающий её опаски, приобнял за плечи и, чмокнув по-дружески в щеку, сказал:
— Маринка, ты мне как сестра стала, зачем мне разрушать нашу с тобой устаканившуюся жизнь? Раньше бы, до болезни — да, не утерпел бы, сейчас же… мы с тобой здесь вдвоем, как сможем сосуществовать?? Да и не отошла ты ещё от пережитого, хоть и не говоришь, понятно же — без насилия не обошлось!