Скользнув к обочине, лимузин развернулся радиатором к рыбному магазину и остановился. Мак очутился в затруднительном положении: все пригодные для парковки места рядом с автотранспортным средством противника были уже заняты, а единственное свободное еще пространство, где он смог бы поставить машину, находилось довольно далеко отсюда, в самом конце улицы.
— Не нравится мне это, — произнес Хаук.
— Что не нравится? — решил уточнить Ди-Один.
— А вдруг они задумали ускользнуть? Что им стоит подложить такую бомбу под нас!
— Бомба? Зачем бомба? — запричитал Ди-Два, широко раскрыв глаза. — Сейчас же нет ни война, чудила, ни революция. Мы просто мирный преступник за работой, вот и все.
— Преступники, хочешь сказать?
— Иногда они говорить так в суде, — пояснил облачившийся в униформу молодчик у окна. — Это такой же слова, как «разыскивать» или «задержать». Ты что, не знать это?
— У нас и впрямь нет ни войн, ни революций, сынок, но есть зато трусливый, неблагодарный человечишка, чей эскорт, возможно, заметил нас... Слушай, Ди-Один, я тут остановлюсь на минутку, а ты загляни в рыбную лавчонку, будто выбираешь, что бы взять на обед. Да и вокруг пошарь, но в пределах видимости. Не исключено, что в лавчонке имеется черный ход, однако это маловероятно. Они даже могут переодеться, но это не должно сбить нас с толку. Наша цель — внедриться незаметно в ряды противника и не отличаться обличьем от них. Но рисковать нам не следует. Рядом с тем типом — профессионалы, ребята, так что мы обязаны показать высший класс!
— Неужели вся эта tonteria[45]для того, чтобы я следить за высокий парень, который на эта фотография?
— Именно так, капрал, и неуместно расспрашивать старшего по званию об отдаваемых им приказаниях, особенно выказывая сомнения в столь неподобающих выражениях.
— Такой работа мне нравится!
— Вперед! — гаркнул Хаук, затормозив.
Ди-Один открыл дверцу и вышел, захлопнув ее за собой.
— Что касается тебя, Ди-Два, — продолжал Мак, подаваясь вперед, — то хотел бы, чтобы ты, как только я припаркую машину, перешел через дорогу и не спускал глаз с большой машины-лимузина и с рыбного магазина. Если кто-то выйдет вдруг торопливо из лавки и сядет в лимузин или в какую-нибудь другую машину поблизости, дай мне знать.
— Разве это не то самый, что делать Дези-Один, парень? — спросил Ди-Два, извлекая из кармана «уоки-токи».
— Там может оказаться засада, если только охрана достаточно наблюдательна и держит ухо востро, в чем я как-то сомневаюсь: в противном случае стал бы я разве подъезжать так близко к вражескому средству передвижения? В общем, как полагаю я, внезапной атаки нам нечего опасаться.
— Ты чудно говорить. Наверно, сам знать это, а?
— Занять позицию! — приказал Хаук, влетев на свободную площадку на углу улицы и тут же заглушив двигатель.
Ди-Два выпрыгнул из машины и, обойдя ее, устремился через дорогу со скоростью стрелы.
— Недурно, кабальеро, — отметил Мак и полез в карман за сигарой. — У вас обоих есть определенные задатки. И выправка — как у настоящих сержантов!
И тут раздался легкий стук в ветровое стекло. Полицейский на краю тротуара размахивал дубинкой. Хаук бросил растерянный взгляд на улицу и прямо перед собой увидел знак, запрещавший в этом месте парковку.
Сэм выбрал несколько кусков трескового филе и, платя по счету, поблагодарил хозяина-грека, услышав в ответ любезное «пожалуйста, мистер Дивероу!». Телохранители, проявляя к рыбе минимум интереса, скучали и от нечего делать разглядывали равнодушно развешанные по стенам выцветшие от времени фотографии в рамках, изображавшие острова Эгейского моря. Остальные посетители, сидя за двумя высокими столиками с покрытием из белого пластика, разговаривали между собой по-гречески и, казалось, были больше заняты беседой и друг другом, чем покупками. Когда дверь в очередной раз отворилась, пропуская внутрь новых потенциальных клиентов, они поприветствовали двоих из них, но не третьего, одетого в какую-то странную, непонятную форму. Этот последний направился к прилавку в конце магазина, совершенно пустому, если не считать колотого льда, и уставился на него. Потом под настороженным взором не замеченных им наблюдателей извлек из кармана портативное переговорное устройство, поднес его к губам и начал что-то говорить.
— Fascisti![46]— закричал пожилой бородатый Зорба, сидевший за столиком в конце зала, в непосредственной близости от прилавка. — Смотрите, он передает немцам какое-то сообщение!