– Две унции! О Алберт, это просто здорово!
– А десять минут назад мы еще раз поели. Вон бутылочка на камине. Осталась только одна унция. Она выпила три. Как тебе это нравится?
Он гордо улыбался, довольный своим достижением.
Его жена быстро опустилась на колени и посмотрела на ребенка.
– Разве она не лучше выглядит? - нетерпеливо спросил он. - Посмотри, какие у нее пухлые щечки!
– Может, это и глупо, - сказала Мейбл, - но мне действительно кажется, что это так. Ах, Алберт, ты просто волшебник. Как тебе это удалось?
– Опасность миновала, - сказал он, - вот и все. Как и предсказывал доктор, самое страшное позади.
– Молю Бога, что это так, Алберт.
– Конечно, так. Вот увидишь, как быстро она будет теперь поправляться.
Женщина с любовью смотрела на ребенка.
– Да и ты гораздо лучше выглядишь, Мейбл.
– Я чувствую себя прекрасно. Прости меня за прошлый вечер.
– Давай-ка поступим так, - сказал он. - Теперь я буду кормить ее по ночам. А ты днем.
Она взглянула на него и нахмурилась.
– Нет, - сказала она. - Нет, этого я тебе не позволю.
– Я не хочу, чтобы у тебя случился нервный срыв, Мейбл.
– Ничего не случится, к тому же я хорошо выспалась.
– Будет гораздо лучше, если мы разделим обязанности.
– Нет, Алберт. Это моя обязанность, и я буду выполнять ее. То, что было этой ночью, больше не повторится.
Наступило молчание. Алберт Тейлор вынул трубку изо рта и повертел ее в руках.
– Хорошо, - сказал он. - В таком случае я освобожу тебя от дополнительной работы, вот и все, - буду стерилизовать бутылки, например. Может, хоть это тебе немного поможет.
Она внимательно посмотрела на мужа, недоумевая, что это с ним вдруг произошло.
– Видишь ли, Мейбл, я вот о чем подумал...
– Да, дорогой?
– До вчерашнего вечера я и пальцем не пошевелил, чтобы помочь тебе с ребенком.
– Неправда.
– Нет, правда. Поэтому я решил, что отныне буду выполнять свою часть работы. Я буду готовить для нее молочную смесь и стерилизовать бутылки. Хорошо?
– Очень мило с твоей стороны, дорогой, но думаю, совсем не обязательно...
– Не говори так! - вскричал он. - К чему все портить? Последние три раза я ее кормил, и ты только посмотри, каков результат! Когда следующее кормление? В два часа, так ведь?
– Да.
– У меня все готово, - сказал он. - И в два часа тебе нужно будет лишь сходить в кладовку, взять смесь с полки и подогреть. Разве это не помощь?
Она поднялась с коленей и поцеловала Алберта в щеку.
– Ты такой добрый, - сказала она. - С каждым днем я люблю тебя все сильнее и сильнее.
Днем Алберт возился на солнце среди ульев. Вдруг он услышал, как жена зовет его из дома.
– Алберт! - кричала она. - Алберт, иди сюда!
Она бежала к нему по траве, усеянной лютиками.
Он бросился ей навстречу, недоумевая, что могло произойти.
– О Алберт! Отгадай, что случилось!
– Что?
– Я только что ее кормила, и она все съела!
– Не может быть!
– До капли! О Алберт, я так счастлива! Она поправляется! Опасность миновала, как ты и говорил!
Она обвила его шею руками и стиснула в объятиях, а он стоял и похлопывал ее по спине, смеялся и говорил, какая она замечательная мать.
– Ты придешь посмотреть, когда я буду ее кормить, может, она опять поест, а, Алберт?
Он сказал ей, что ни за что этого не пропустит, и она снова рассмеялась, потом повернулась и побежала к дому, подпрыгивая и что-то напевая.
В воздухе повисло некоторое напряжение, когда настало время шестичасового кормления. К половине шестого оба родителя уже сидели в гостиной, ожидая этой минуты. Бутылочка с молочной смесью стояла на камине в кастрюле с теплой водой. Ребенок спал в переносной кроватке на диване.
Без двадцати шесть девочка проснулась и закричала во все горло.
– Вот видишь! - воскликнула миссис Тейлор. - Она просит есть. Быстро бери ее, Алберт, и неси ко мне, но сначала дай-ка бутылку.
Он протянул жене бутылку, а потом положил ребенка ей на колени. Мейбл осторожно коснулась губ ребенка концом соски. Девочка стиснула соску деснами и начала жадно высасывать содержимое бутылки.
– О Алберт, разве это не здорово? - смеясь, сказала счастливая мать.
– Потрясающе, Мейбл.
Минут через семь-восемь содержимое бутылки исчезло в горле ребенка.
– Ты умница, - проговорила миссис Тейлор. - Четырех унций как не бывало.
Алберт Тейлор склонился над девочкой и внимательно посмотрел ей в лицо.
– Знаешь что? - сказал он. - Похоже, она уже и в весе прибавила. Как ты думаешь?
Мать глянула на девочку.
– Тебе не кажется, Мейбл, что она выросла и пополнела по сравнению с тем, какой была вчера?
– Может, и так, Алберт, я не знаю. Хотя скорее всего вряд ли за такое короткое время можно прибавить в весе. Главное, она нормально поела.
– Опасность миновала, - повторил Алберт. - Думаю, тебе не следует теперь за нее волноваться.
– Я и не собираюсь.
– Хочешь, я схожу наверх и переставлю кроватку в нашу спальню, Мейбл?
– Да, сделай это, пожалуйста, - сказала она.
Алберт поднялся наверх и передвинул кроватку. Жена последовала за ним вместе с ребенком. Сменив пеленки, она бережно уложила девочку в кровать. Потом накрыла ее простыней и одеялом.
– Ну разве она не хороша, Алберт? - прошептала Мейбл. - Разве это не самый прекрасный ребенок, которого ты видел в своей жизни?
– Оставь ее, Мейбл, - сказал он. - Иди вниз и приготовь нам что-нибудь на ужин. Мы его оба заслужили.
Поужинав, родители устроились в креслах в гостиной - Алберт со своим журналом и трубкой, миссис Тейлор с вязаньем. Однако по сравнению с тем, что происходило накануне вечером, это была совсем другая картина. Напряжение исчезло. Красивое продолговатое лицо миссис Тейлор светилось от радости, щеки розовели, глаза ярко блестели, а на губах застыла мечтательная умиротворенная улыбка. Поминутно она отрывала глаза от вязанья и с любовью глядела на мужа. А то и вовсе переставала стучать спицами и сидела совершенно неподвижно, глядя в потолок, прислушиваясь, не слышится ли наверху плач или хныканье. Но там было тихо.
– Алберт, - спустя какое-то время произнесла Мейбл.
– Да, дорогая?
– А что ты мне хотел сказать вчера вечером, когда вбежал в спальню? Ты говорил, что тебя посетила какая-то идея насчет малышки.
Алберт Тейлор опустил журнал на колени и лукаво ей улыбнулся.
– Разве? - спросил он.
– Да.
Она ждала, что он что-нибудь еще скажет, но он молчал.
– Что тут смешного? - спросила она. - Почему ты так улыбаешься?
– Да забавно все это, - хмыкнул он.
– Расскажи же мне, дорогой.
– Не уверен, что стоит, - сказал он. - А вдруг ты мне не поверишь?
Она редко видела, чтобы он выглядел таким довольным собой, и, подзадоривая его, улыбнулась ему в ответ.
– Хотел бы я видеть твое лицо, Мейбл, когда ты узнаешь, что я собирался сказать.
– Алберт, да в чем же дело?
Он помолчал, обдумывая, с чего начать.
– Ты согласна, что девочке лучше? - спросил он.
– Конечно.
– Ты согласишься со мной, что нежданно-негаданно она стала лучше есть, да и выглядит на сто процентов иначе?
– Да, Алберт, это так.
– Хорошо, - сказал он, расплываясь в улыбке. - Видишь ли, это я сделал.
– Что сделал?
– Вылечил ребенка.
– Да, дорогой, я уверена в этом.
Миссис Тейлор снова занялась вязанием.
– Ты что, не веришь мне?
– Разумеется, я тебе верю, Алберт. Это твоя заслуга, целиком и полностью твоя.