– Тогда как же я это сделал?
– Хм, - произнесла она, задумываясь. - Наверное, все дело только в том, что ты мастерски готовишь молочную смесь. С тех пор, как ты ее готовишь, девочке все лучше и лучше.
– То есть ты хочешь сказать, что это своего рода искусство - готовить молочную смесь?
– Выходит, так.
Она продолжала вязать и тихо про себя улыбаться, думая о том, какие мужчины смешные.
– Я открою тебе секрет, - сказал Алберт. - Ты совершенно права. Хотя, обрати внимание, важно не как готовить, а что добавлять в эту смесь. Ты понимаешь, Мейбл?
Миссис Тейлор оторвалась от вязания и внимательно посмотрела на мужа.
– Алберт, - проговорила она, - не хочешь ли ты сказать, что ты что-то добавлял в молоко ребенка?
Он сидел и улыбался.
– Да или нет?
– Возможно, - сказал он.
– Не верю.
Его улыбка показалась ей несколько жестокой.
– Алберт, - сказала жена. - Не шути так со мной.
– Хорошо, дорогая.
– Ты ведь ничего не добавлял ей в молоко, правда? Ответь нормально, по-человечески, Алберт. Для такого маленького ребенка это может иметь серьезные последствия.
– Отвечу так. Да, Мейбл.
– Алберт Тейлор! Да как ты мог?
– Да ты не волнуйся, - ответил он. - Если ты так настаиваешь, я тебе все расскажу, но, ради бога, возьми себя в руки.
– Пиво, - вскричала она. - Я знаю, это пиво.
– Не нервничай так, Мейбл, прошу тебя.
– Тогда что же?
Алберт аккуратно положил трубку на столик и откинулся в кресле.
– Скажи мне, - проговорил он, - ты случайно не слышала, чтобы я упоминал нечто под названием "маточное желе?"
– Нет.
– Это волшебная вещь, - сказал он. - Просто волшебная. А вчера вечером мне пришло в голову, что если я добавлю его немного в молоко ребенка...
– Да как ты смеешь!
– Успокойся, Мейбл, ты ведь еще даже не знаешь, что это такое.
– И знать не хочу, - сказала она. - Как можно что-то добавлять в молоко крошечного ребенка? Ты что, с ума сошел?
– Это совершенно безвредно, Мейбл, это вещество вырабатывают пчелы.
– Об этом я могла бы и сама догадаться.
– И оно настолько дорогое, что практически никто не может себе позволить использовать его. А если и используют, то только маленькую каплю за один раз.
– И сколько ты дал нашему ребенку, могу я спросить?
– Ага, - сказал он, - вот здесь-то весь секрет. Думаю, только за последние четыре кормления наш ребенок проглотил раз в пятьдесят больше маточного желе, чем съедают обычно. Как тебе это нравится?
– Алберт, не морочь мне голову.
– Клянусь, это правда, - гордо произнес он.
Она пристально смотрела на него, наморщив лоб и слегка приоткрыв рот.
– Знаешь, во что обойдется желе, если его покупать? В Америке однофунтовая баночка стоит почти пятьсот долларов! Пятьсот долларов! Дороже золота!
Она с трудом соображала, о чем он говорит.
– Я сейчас тебе докажу, - сказал он и, вскочив с кресла, подошел к книжному шкафу, где у него хранилась литература о пчелах.
На верхней полке последние номера "Американского журнала пчеловода" аккуратными рядами стояли рядом с "Британским журналом пчеловода", "Разведением пчел" и другими изданиями. Он снял с полки последний номер "Американского журнала пчеловода" и отыскал страницу, где было напечатано рекламное объявление.
– Вот, - сказал Алберт. - Как я тебе и говорил. "Продаем маточное желе - 480 долларов за фунтовую баночку, оптом".
Он протянул ей журнал, чтобы она смогла прочитать, что там написано.
– Теперь ты мне веришь? Такой магазин действительно существует в Нью-Йорке, Мейбл. О нем здесь как раз и говорится.
– Но здесь не говорится о том, что можно подмешивать желе в молоко только что родившегося ребенка, - сказала она. - Не знаю, что нашло на тебя, Алберт, просто не знаю.
– Но ведь желе помогло, разве не так?
– Теперь я уже не уверена.
– Да не будь же ты такой глупой, Мейбл. Ты ведь знаешь, что помогло.
– Тогда почему другие не добавляют его в пищу своим детям?
– Я тебе еще раз говорю, - сказал Алберт. - Оно слишком дорогое. Практически никто на свете не может себе позволить покупать маточное желе просто для того, чтобы его есть, кроме, может, одного-двух миллионеров. Покупают его крупные компании, чтобы производить женский крем для лица и прочие подобные вещи. Желе используют в качестве приманки. Добавляют немного в баночку с кремом для лица и продают как горячие пирожки по абсолютно баснословным ценам. Якобы оно разглаживает морщины.
– И это действительно так?
– Откуда мне знать, Мейбл? - сказал он, вновь усаживаясь в кресло. - Не в этом суть, а вот в чем. Только в последние несколько часов желе принесло столько пользы нашей маленькой девочке, что я думаю, мы должны продолжать давать ей его. Не прерывай меня, Мейбл. Дай мне закончить. У меня двести сорок ульев, и если хотя бы сто из них будут работать на маточное желе, мы сможем давать дочери столько, сколько нужно.
– Алберт Тейлор, - сказала жена, глядя на мужа широко раскрытыми глазами. - Ты совсем с ума спятил?
– Выслушай меня до конца, хорошо?
– Я запрещаю тебе это делать, - сказала она, - категорически. Ты больше не дашь моему ребенку ни капли этого мерзкого желе, понял?
– Послушай, Мейбл...
– И, кроме того, мы собрали ужасно мало меда в прошлом году, и если ты опять будешь экспериментировать со своими ульями, я не знаю, чем все закончится.
– При чем тут ульи, Мейбл?
– Ты отлично знаешь, что в прошлом году мы собрали только половину обычного количества меда.
– Сделай милость, а? - сказал он. - Позволь мне объяснить тебе, какие чудеса творит желе.
– Ты мне так и не сказал, что это вообще такое.
– Хорошо, Мейбл, я тебе расскажу. Ты будешь слушать? Дашь мне возможность все объяснить?
Она вздохнула и снова занялась вязанием.
– Облегчи свою душу, Алберт. Давай, рассказывай все.
Он помедлил, не зная, с чего начать. Нелегко говорить с человеком, который вообще не имеет представления о пчеловодстве.
– Ты, наверное, знаешь, - сказал он, - что в каждой семье только одна матка?
– Да.
– И эта матка кладет все яйца.
– Да, дорогой. Это я знаю.
– Хорошо. Но матка может класть два различных вида яиц. Этого ты не знала, но это так. Это мы называем одним из чудес улья. Матка может класть яйца, из которых выводятся трутни, и может класть яйца, из которых выводятся рабочие пчелы. Если это не чудо, Мейбл, то я не знаю, что и назвать чудом.
– Да-да, Алберт, продолжай.
– Трутни - самцы. Нас они не волнуют. Рабочие пчелы - самки. Как и матка, разумеется. Но рабочие пчелы - бесполые самки, если тебе это понятно. У них совершенно не развитые органы, тогда как матка необычайно развита в половом отношении. За один день она может дать яиц общим весом, равным ее собственному.
Он помолчал, собираясь с мыслями.
– А дальше происходит вот что. Матка ползает по сотам и кладет яйца в то, что мы называем ячейками. Ты видела сотни маленьких дырочек в сотах? Так вот, соты с детками примерно такие же, если не считать того, что меда в них нет, одни яйца. Она кладет одно яйцо в каждую ячейку, и через три дня из каждого яйца выводится одна малюсенькая детка. Мы называем ее личинкой. Как только появляется личинка, пчелы-кормилицы - молодые рабочие пчелы собираются вокруг и начинают усиленно ее кормить. И знаешь, чем они ее кормят?
– Маточным желе, - терпеливо произнесла Мейбл.
– Именно! - воскликнул он. - Именно им ее и кормят. Они достают желе из своей глотки и принимаются заполнять им ячейку, чтобы накормить личинку. И что же происходит дальше?