Джек объяснил, что мисс почувствовала недомогание, вот почему они вынуждены покинуть замечательное заведение.
– Когда все наладится, – пообещал Джек, – мы непременно приедем снова.
Лиз ждала в машине, пока Джек расплачивался с официантом. Она чувствовала себя идиоткой, ей хотелось разреветься – она так боялась потерять Джека! Один внутренний голос говорил, что Джек не захочет иметь дело со взбалмошной девчонкой и больше не придет. Другой упрямо твердил, что Джек подлаживался к ней, чтобы войти в доверие, а потом бросить ее. Обманув один раз, он обманет еще и еще. Думает, что с ней можно так обращаться? Ошибается!..
Оба голоса звучали одновременно, иногда один оказывался громче и забивал второй. В них врывался третий – крик души, обращенный к Джеку: «Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь! Задержи меня!..» И обида, горькая обида, что он этого не делает. Она вспомнила многозначительные слова миссис Смит «До завтрашнего утра!» и представила ее молчаливую иронию при виде Лиз, возвратившейся через пару часов. Почему-то именно это испугало ее больше всего, и она быстро сказала:
– Я не поеду в отель!
– А куда?
Лиз подумала.
– К морю.
– Хорошо.
Джек свернул на дорогу, спускавшуюся к морю. Лиз попросила остановить машину. Джек вышел первым, открыл ей дверцу. Лиз тоже вышла, сказала тихо:
– Я пойду…
Джек сказал:
– И даже не попрощаешься?
– До свидания…
Она едва удерживалась, чтобы не оглянуться. Шикарный «линкольн» не уезжал, и Лиз хотелось знать, смотрит ли Джек ей вслед. Вскоре она услышала, как заработал мотор, и, когда Лиз решилась наконец обернуться, дорога позади была пуста.
Она дошла до наблюдательной вышки и остановилась. Дэйв часто приходил сюда во время дежурств Сида. Сейчас это был единственный человек, с которым Лиз могла говорить. Она окликнула Сида. На вышке появился обнаженный загорелый торс, увенчанный лысой головой.
– Вам Сида? – спросила лысая голова. – Он будет завтра. – И другим, игривым тоном: – Я не заменю его?..
Лиз не ответила. Она села в плетеный шезлонг, кем-то оставленный у кромки воды. Мысленно проигрывала перипетии сегодняшнего свидания с Джеком, то пребывая в отчаянии, что сама оттолкнула его, то успокаивая себя, что он не может не вернуться. Прислушивалась, не скрипит ли песок от его шагов. И снова погружалась в невеселые мысли.
Когда стемнело, Лиз поднялась и пошла в отель. Ребекка уже закончила работу и одевалась к дискотеке.
– Прибыла? – приветствовала она Лиз. – Ну и везет же тебе! Милена перед твоим кавалером просто растаяла. Такой, говорит, красавчик! Где ты его нашла? Кто он?
– Никто.
– Не хочешь, не говори. На дискотеку пойдешь?
– Не знаю.
– Дэвида сегодня не будет. Тогда не пойду, подумала Лиз.
Она осталась одна. Она слышала, как в коридоре стонут половицы от грузных шагов ночной горничной. Иногда из гостиной доносились голоса постояльцев, их смех – там собирались любители рассказывать в компании анекдоты.
Лиз вышла во двор. От приторного аромата флоксов воздух казался душным, хотя с моря дул легкий прохладный ветер. Ярко освещенные окна гостиной отпечатали на цветах и деревьях светлые прямоугольники. Было тихо и спокойно.
Не оглядываясь, Лиз вышла за ворота и направилась к шоссе. Она запомнила, что недалеко от автозаправки, на развилке дороги, есть бар. Несколько раз она и Дэвид, гуляя, проходили мимо него. И когда на машине она возвращалась с Джеком от Моники, пестрый павильон мелькнул на повороте. Он всегда был освещен, но закрытые двери поглощали все звуки, и, если б не человеческие тени на неплотных занавесках, можно было подумать, что в баре никого нет. Однажды Дэвид на вопрос Лиз, зачем нужен бар, где почти нет людей, сказал, что бар недалеко от заправочной станции и его посещают водители.
– А ты был там?
– Был. Мне понравилось.
Тогда она не спросила, что именно ему там понравилось. Но сейчас и сказанного им было достаточно, чтобы Лиз решила пойти туда.
Идя вдоль дороги, она миновала автозаправку, где сейчас обслуживались мощный рефрижератор и два джипа, и вскоре подошла к бару. Тут решимость ее улетучилась. Она как-то сразу поняла, что этот бар и бар при дискотеке – не одно и то же, что она не должна была приходить сюда. Лиз уже готова была повернуть обратно, но шедший следом водитель рефрижератора громко произнес:
– Чего встала? Пришла, так входи!
Он открыл дверь, подтолкнул Лиз, и она очутилась внутри помещения.
Ей сразу стало ясно, почему Дэвид сюда заглядывает: за длинной стойкой стоял бармен, у которого Дэвид снимал квартиру.
Столы в зале, кроме двух, самых дальних, были свободны. За одним из них мужчина и женщина пили вино. За другим – двое мужчин. Водитель рефрижератора подошел к стойке и потребовал пива. Он обернулся к Лиз:
– Пить будешь? Я плачу!
Лиз замотала головой и попятилась, Водитель сказал:
– А зачем пришла?
Лиз молчала. Кто-то сзади крепко сдавил ей плечо:
– Она ко мне пришла!
Дэвид. Это он и Сид сидели за последним столом. Лиз от радости чуть не вскрикнула. Не снимая руки с ее плеча, Дэйв пошел с ней к Сиду, усадил за стол и хмуро спросил:
– Ты что здесь делаешь?
– Я хотела… Ты же говорил, что тебе тут нравится? – напомнила она.
– Мне нравится. – Он подчеркнул слово «мне». – А тебе здесь не место!
Он никогда не говорил с ней гак резко. Лиз притихла и сидела, опустим глаза, готовая разреветься. Сид, наблюдавший за ней, сказал:
– У старика сегодня вкусная пицца, пойду принесу.
Он подмигнул Дэвиду и направился к стойке. Дэйв молчал. Сид вернулся с кружкой пива и тарелкой, на которой лежал аппетитный кусок пиццы, щедро посыпанный зеленью.
– Вы ешьте, а я пойду, – сказал он и опять, незаметно для Лиз, подмигнул Дэвиду. Когда Сид ушел, Лиз спросила:
– Он из-за меня ушел?
– Мы собирались идти вместе, но Сид человек воспитанный.
Дэвид подвинул к ней тарелку с пиццей:
– Ты ешь, пицца действительно вкусная.
– А ты?
– Я уже сыт.
Она хотела гордо сказать, что тоже не голодна. Но от тарелки шел такой аромат, а она с утра ничего не ела и к тому же побоялась перечить Дэвиду. В общем, Лиз принялась за пиццу. Дэвид спросил:
– Почему не пошла в бар на дискотеке?
– Ребекка сказала, что тебя не будет. И лысый на вышке сказал…
– На вышке нет лысых. Это брат Сида, он бритый… Что у тебя случилось?
Не перебивая, он выслушал ее рассказ. Лиз спросила:
– Ты думаешь, я дура и Джек больше не придет?
– Если по-настоящему нравишься ему – придет. Если не придет, значит, у него это несерьезно, и хорошо, что вы расстались сразу. Быстрее забудешь. Это сейчас тебе кажется – катастрофа. Пройдет время, и не вспомнишь. А вспомнишь – улыбнешься.
Лиз знала: так говорят, когда ничем не могут помочь. Что ей с того, что много лет спустя, вспоминая, она будет улыбаться? Ей плохо сейчас и совсем не хочется улыбаться…
– Может быть, – сказал Дэйв, – ты встретишь Джека у Моники, и вы помиритесь.
– Моника не зовет меня. Не пойду же я к ней без приглашения.
– Как она может тебя позвать, если я сказал, что ты уехала? Я буду у нее через два дня. Скажу, что ты скоро возвращаешься. Вот увидишь, она пригласит тебя.
– И я буду врать ей, что отдыхала у моря, каталась на собственной яхте? Или что недельку провела в Париже?
– В Париже летом душно и жарко, там моря нет.
Лиз засмеялась.
– В Париже нет моря? Откуда ты знаешь?
– Читал.
Разговор о Париже, в котором нет моря и где не отдыхают летом, развлек ее. А предложение Дэвида так поговорить с Моникой, чтобы она пригласила Лиз, показалось заманчивым. Лиз сказала:
– Знаешь, Дэйв, ты хороший друг – Он улыбнулся. – Мне стало легче, честное слово!
– Ну, если легче и если ты уже управилась с пиццей, то давай-ка я провожу тебя в отель…
Уже засыпая, Лиз вспомнила, что не спросила у Дэвида, почему он не пошел на дискотеку…