Пришлось быстро переползти вперед и сесть за руль, чтобы тотчас рвануть вперед. Пофиг на то, что хочется в туалет и хочется горячего чаю или кофе. Скоро приеду, можно и потерпеть. Женька всё же нашел меня на этой дороге, сейчас он ехал четко за мной. Словно ведя меня впереди, как заключенного. Я видел его тяжелый взгляд в зеркале. Но смотреть на него не было сил, и краска стыда заливала мое лицо, когда я все же натыкался на его случайный взгляд.
Поговорить с отцом и матерью хотелось до ломоты в зубах. После этого Князя, я уже, наверное, спокойно мог принять бы родителей, если бы они вот сейчас вот, прямо сейчас появились в моей машине на полном ходу. Но их не было!!! Почему-то это пока ещё приносило какое-то облегчение, но и настораживало. Ведь ангелы и демоны должны быть сразу в нескольких местах, я читал про это всякие фэнтези. И кстати, с детства мечтал оказаться в какой-нибудь сказке, но это не сказка. Это бред сивой кобылы. Он насиловал меня во снах.
Я нажал на тормоз, и Женька тотчас отозвался, следом остановив машину. Зло затормозив у обочины и сжимая кулаки, вышел к Женьке.
— Тох, что-то случилось? Ты как себя чувствуешь? — он подошел ко мне, нервно заглядывая в лицо, я выкинул вперед кулак, и он впечатался в рот Женьки.
Женька тотчас охнул и сделал шаг назад.
— Если ты Князь, то ты, именно ты насиловал меня во снах!!!
Плечи Женьки обреченно опустились.
— Я не мог совладать со своей фантазией. А когда я обладал тобой на том обрыве, то был самым счастливым… — он потрогал распухшую губу пальцем и прижал салфетку ладонью к ране. Было приятно смотреть на то, что именно я сделал это ему.
Женька почему-то очень довольно смотрел на меня. Казалось, радость брызжет из него.
— А чё ты радуешься, Жень? Ты мне скажи, вот зачем ты после того обрыва обладал ещё и Славиком?
Тот мотнул головой.
— Ты убежал, а твои воспоминания Славика я не тронул. Я наоборот, дал тебе подумать над тем, что он сказал, что был с кем-то. Ведь ближе чем ты у него никого не было. И как ты мог на него такое подумать, неужели бы он не сказал тебе об этом в жизни?
Киваю медленно и выдыхаю, весь запал злости ушел, и стало пусто на душе. Иду в лес и сажусь на первое попавшееся бревно.
— Ну, Тох. Ну, так нельзя. Не кори себя ни в чем. Тут только я во всем виноват. — он подсаживается чуть не на землю напротив меня и, взяв мои руки, начинает их целовать. Почему-то эта нежная ласка сводит меня с ума, длинные ресницы Женьки оставляют сейчас темные тени под глазами, от этого кажется, что его глаза — не глаза, а пустые провалы глазниц. Наверное, так и выглядят демоны, там, в аду. По коже пробежал мороз, и я нехотя спросил, прикрывая глаза от его ласки, которая стала настолько чувственной, что все тело сжалось:
— А почему сейчас защита моего отца и матери не работает?
Тот, оторвавшись от моих рук и не выпуская из своих рук мои ладони, улыбнулся.
— Я поклялся всем, чем мог, что не причиню тебе больше боли. Я ведь выполняю это условие, хотя хочется тебя вот прямо сейчас разложить вот здесь на земле так, чтобы ты стонал подо мной. Чтобы твое тело принимало меня в моем облике. Чтобы ты ходить даже не мог. И кричал от оргазмов, моля меня о пощаде. — он притянул меня резко к себе так, что я упал на колени напротив него, но сил не было бороться с ним сейчас. Я хотел быть с ним, хотел, чтобы он все выполнил. Я видел, как он сдерживается, и только сожалел, что он ещё не сделал того, чего хотел. Но он лишь поднял меня с земли и поставил на ноги.
— Тох, твоя пора наступит, когда ты откроешь меня в облике Селина и там останешься со мной. А здесь… моя жизнь скоро окончится. Это тело скоро умрет. — я вздрогнул от его тона, он был сухой и злой. Словно ушатом воды облили. Все желание спало на нет.
— Но ты ведь можешь в другом вновь возродиться? — спросил почему-то жалобно, за это время Женька стал мне почти родным и близким. Его теплые руки заскользили по моей открытой шее и, легко сдернув пару пуговиц на рубашке, он прижался ко мне сзади, гладя спереди мою грудь крест на крест.
— Я показал бы тебе свой мир. Мы бы правили там вместе…
Вздрогнув всем телом, застонал, когда он, откинув на себя мою голову, присосался жадно к моему рту и, подведя меня к машине, облокотил об неё, заставляя принимать его жаркие поцелуи. Словно в первый раз отвечал на его поцелуи, горячие и требовательные.