Возможно, он обязан своим появлением некоторой авторской слабости. В «Кузнеце» отчетливо читается тема поражения. Смит должен отдать звезду другому, больше он не сможет бывать в Волшебной Стране. И, хотя он получает полную свободу решить, к кому перейдет звезда, его выбор падает на Ноуксова отпрыска, а не на кого–либо из собственных детей. Это трудно уразуметь, если не видеть в повести что–то типа прощальной речи, жеста примирения с собственной отставкой. В «Письмах» Толкин называет «Кузнеца» «книгой старого человека». Но Альф для того и введен в повествование, чтобы поместить Кузнеца в контекст более протяженной истории. И до Кузнеца были люди, которые носили в себе звезду вдохновения, и после него будут тоже; но в любом случае эта звезда, это вдохновение — не более чем осколок большего мира, леса, в котором мир людей — всего лишь маленькая прогалина (название Вуттон происходит от wudu–tun — «деревенька в лесу»). Альф присутствует в повести, чтобы придать автору уверенности. «Весть» Альфа — если выразить ее с нарочитым пафосом — в том, что если сочиненная автором история обладает хоть какой–то убедительностью, то она обязательно (как говорил Толкин и раньше) в каком–то смысле истинна. Звезда на челе Смита, дающая ему песенный дар, — это гарантия существования Волшебной Страны. Точно тяж же и у Толкина: побуждение создать свой собственный мир исходит не от самого автора, но откуда–то миг
Конечно, у Толкина не было своего «Альфа», который придал бы ему уверенности или смягчил бы горечь отставки. Спору нет, он бы очень хотел иметь под боком такого утешителя… Но есть в «Кузнеце из Большого Вуттона» еще одна странность, которая делает эту повесть чем–то более значительным, выводит ее за границы самооправдательной притчи. Эта странность обнаруживает себя в центральных эпизодах повести, а именно — в череде видений, которые предстают Кузнецу в Волшебной Стране Сначала он видит большой военный корабль, возвращающийся с Темных Окраин; затем — Большое дерево; затем — стеклянное озеро с огненными существами; затем — танцующих девушек; и, наконец, Королеву Волшебной Страны. В третьем видении события развиваются довольно странно. Кузнец касается поверхности странного ледяного озера и падает. Возникший при его падении шум пробуждает к жизни бешеную бурю, которая едва не сметает Кузнеца с лица земли. Кузнец спасается, только уцепившись за ствол березы: «Чудом он успел ухватиться за ствол березы, и тут Буря вцепилась в него, не желая отпустить добычу. Но березка согнулась до самой земли и спрятала его в своих ветвях. А когда Буря унеслась прочь и он смог подняться с камней, то увидел, что Буря раздела березку донага». Что такое эта спасительная береза и что это за грозная буря?
Толкин и раньше писал о березах. О березе шла, например, речь в «Песнях для филологов», созданных в 1936 году. Одна из этих «Песен» написана по–готски и называется Bagme Bloma, или «Цвет деревьев»; в этом стихотворении воздается хвала березе как победительнице ветра и молнии. Толкин величает ее bandwa bairbta, runa goda, /meina þiuþjandei — «яркий талисман, добрая тайна, благословение моему народу». Другая написана на древнеанглийском и называется Éadig béo þu («Будь благословен»). Ее последняя строфа переводится так: «Воспоем радостную песню, восхвалим березу со всем родом ее, одновременно учительницу, ученицу и предмет изучения, дабы все мы были здоровы, радостны и счастливы. Луб станет добычей огня, потеряет радость, жизнь и листья. Береза же надолго сохранит свою славу, дивно сияя над светлой равниной». Похоже, что береза символизирует ученость, строгую ученость, даже «дисциплину»[439]. А тот, кто послушествует серьезной науке, находится под ее защитой.