Все эти соображения очень интересны. Однако кое–кому они наверняка покажутся чересчур периферийными. Прорыв произошел в статье, которую Толкин написал в 1929 году для сборника Essays and studies — Ancrene Wisse и Hali Meiðhad. Это самая совершенная, хотя и не самая известная из его академических работ. Ее совершенство в том, что она написана в классическом филологическом стиле, то есть вникает в самые, казалось бы, ускользающие тонкости исследуемого текста. Например, в древнеанглийском языке строго соблюдалась разница между глаголами типа hé híereð, hie híerað («он слышит, они слышат») и hé lócað, hie lóciað («он смотрит, они смотрят»). Окончание —áð' — ад может относиться к единственному или множественному числу в зависимости от того, к какому глаголу присоединяется. Это различие, вполне отчетливое, однако трудно усваиваемое новичками, после битвы при Гастингсе быстро стерлось. Однако до нас дошли две рукописи (одна из них содержит текст Ancrene Wisse, другая — один из пяти текстов той же группы), в которых это различие сочетается с еще одним — внутри класса глаголов типа lócian: в этих двух рукописях различаются, например, между собой формы типа ha Þolieð («они терпят», древнеанглийское híe Þoliað) и ha fondið («они осведомляются», древнеанглийское híe fondiað). Это различие имело под собой здоровую фонологическую основу и появилось вовсе не в результате случайности или каприза. Кроме того, эти две рукописи не могли быть написаны одним и тем же человеком, поскольку почерка разные. Напрашивается вывод: эти рукописи свидетельствуют о существовании целой «школы» письма. К этой школе принадлежат и другие тексты, написанные на том же диалекте, хотя и не самими авторами, а переписчиками. Главное в том, что этот диалект английского происходит непосредственно из древнеанглийского. В нем, конечно, встречаются заимствования из древнескандинавского и французского, но смешение и путаница, которые были результатом вторжения этих языков на территорию Англии в результате Нормандского завоевания[102], явно его не затронули. Говоря словами Толкина, английский язык этой школы — «более древний, чем язык Дана Майкла, и при этом более богатый. Он подчиняется столь же строгим законам правописания, как и язык Орма(85), но менее причудлив; это язык, который хранит следы прежней высокой языковой культуры. Непохоже, чтобы его успели оттеснить «в горы», в тайное убежище, где бы он постепенно деградировал, сражаясь за выживание, виновато подражая более удачливым собратьям или сострадательно обслуживая грубое простонародье, — скорее, это язык, который вообще никогда не опускался до примитивной грубости, язык, которому и в смутные времена удалось сохранить образ «языка–джентльмена», пусть деревенского. У этого персонажа есть свои традиции, его пальцы обнаруживают некоторое знакомство с пером, однако он не теряет тесной связи с доброй живой речью — с той почвой, которая в Англии его времен где–то еще сохранялась нетронутой»(86). Короче, этот язык отверг «и завоевание, и завоевателя[103]». По этой статье можно отчасти догадаться, что составляло ее подкладку, то есть чем больше всего интересовался в то время Толкин. В частности, каждая строчка здесь — гимн могуществу филологии: правильность и строгость наблюдений воскрешает общество, которое исчезло много веков назад, от которого не осталось никаких следов, кроме горстки диалектных форм, зафиксированных в нескольких старых рукописях. Эти наблюдения безупречны. Но они оставляют место для дальнейших размышлений, и благодаря им можно отважиться на новые догадки, отнюдь не беспочвенные, а, наоборот, основанные на самой добротной осведомленности. Например, мы получаем возможность оценить, насколько независимы были в XII столетии западные английские шайры[104], какова была этническая принадлежность их обитателей, а также — какими были в те времена межэтнические отношения. Толкину нравились эти проанализированные им произведения еще и потому, что общий их настрой был определенно про–английским. Даже в дни, когда всякий, кто хоть что–либо из себя представлял, изъяснялся исключительно по–французски, за фасадом этой франкоговорящей Англии скрывалась другая — традиционная. Тексты, о которых идет речь, полностью гармонировали с духом уверенности и достоинства, каким дышит, например, стихотворение «Человек с Луны»(87). Уже одно оно дает замечательный пример того, что Толкин называет «западной школой лирики, маленький мирок которой лежал между Уиррэмом и Уэем»(88)[105]. Что касается самого Ancrene Wisse, то у Толкина почти не оставалось сомнений в том, что упомянутая им почва, на которой могло вырасти это произведение, — не что иное, как Херфордшир. Дальнейшие исследования подтвердили эту догадку. Все, решительно все указывало на некий далекий западный шайр, огражденный от иноземцев и не тревожимый ими, сохраняющий верность старой английской традиции, которая во всех остальных местах была уже утрачена. Если бы только эта цивилизация не исчезла, если бы именно она легла в основу нашей, сегодняшней! Толкин, имевший родственников в Вустере и с ностальгией вспоминавший об этом крае, лежащем еще дальше на запад от Херфорда и бывшим некогда, как и Херфорд, оплотом древнеанглийской традиции, ощущал это «могло–быть–да–нету[106] как личную трагедию. В конце статьи(89), указывая на встречающиеся в исследуемых текстах единичные исключения из открытого им общего правила, Толкин о многом проговаривается, замечая: «Лично я не сомневаюсь, что, если бы мы могли вызвать древних переписчиков, которых мы именуем в данном издании А и Б, и молча указать им на формы, о которых идет речь, они поблагодарили бы нас, взяли перо и тут же заменили бы ошибочные варианты на варианты с —ин- так же уверенно, как сегодня кто–нибудь исправил бы допущенную им незначительную описку или опечатку
85
Дан Майкл и Орм — авторы, писавшие на среднеанглийском языке. Их творения характеризует относительная внутренная непротиворечивость. —