«Нет, Суэма, это вам только так кажется. Машина не может добывать новых знаний. Она может использовать только те знания, которые в ее голову вложил человек».
«А что вы называете „знаниями“? — спросила меня Суэма. — Разве знания — это не вновь открытые факты, которые были человеку ранее неизвестны? Насколько я теперь понимаю, новые знания достигаются так: на основе запаса старых знаний ставится опыт. При помощи опыта человек как бы задает вопрос природе. Могут быть два ответа: либо такой, который уже известен, либо ответ совершенно новый, ранее неизвестный. Вот этот новый ответ, новый факт, новое явление, новая цепь связей в явлениях природы и дополняет сокровищницу человеческих знаний. Так почему же машина не может ставить опыты и получать на них ответы природы? Если бы ее сделать двигающейся, с органами самоуправления, с похожими на ваши руками, я думаю, она могла бы добывать новые знания и обобщать их не хуже, чем человек. Вы согласны с этим?» Признаться, такая аргументация сбила меня с толку. Больше мы не продолжали этого разговора.
Суэма целый день читала — сначала книги по философии, потом несколько томов Бальзака, а к вечеру вдруг сказала, что устала, что кодирующий генератор у нее почему-то плохо работает, и она хочет, чтобы я ее выключил.
После этого разговора у меня родилась мысль дополнить схему Суэмы органами движения, осязания и усовершенствовать ее зрение. Я установил ее на трех резиновых колесах, которые управлялись мощными сервомоторами, и сделал ей две руки, представлявшие гибкие металлические сочленения, которые могли двигаться в любом направлении. Пальцы на руках, кроме обычных механических операций, выполняли также и функции осязания. Все ее новые ощущения, как обычно, кодировались и записывались в памяти.
Ее единственный глаз был теперь подвижным, так что она сама могла наводить его на любой предмет.
Кроме того, я предусмотрел специальное устройство, при помощи которого Суэма могла заменять обычный фотографический объектив на микроскопную систему и, таким образом, изучать предметы микроскопических размеров, недоступные невооруженному человеческому глазу.
Я никогда не забуду того дня, когда я впервые включил Суэму в электросеть после этих усовершенствований. Вначале она стояла неподвижно, как бы прислушиваясь к тому новому, что в ней появилось.
Затем тихо двинулась вперед, но тут же остановилась в нерешительности. Потом она задвигала руками и поднесла их к своему глазу. Такое самоизучение длилось несколько минут. Она несколько раз повернула глазом и затем уставилась на меня.
«Что это такое?» — спросила она.
«Это я, Суэма, тот, кто вас создал!» — воскликнул я, восхищенный своим творением.
«Вы? — неуверенно произнесла Суэма. — А я вас представляла совсем другим».
Она мягко подкатила к креслу, в котором я сидел.
«Каким же вы меня представляли, Суэма?» — «Состоящим из конденсаторов, сопротивлений, транзисторов и вообще похожим на меня…» — «Нет, Суэма, я не состою ни из конденсаторов, ни из…» — «Да, да, я это понимаю, — прервала она меня. — Но когда я читала книги по анатомии, я почему-то думала… Впрочем, это неважно».
Руки Суэмы поднялись, и она прикоснулась к моему лицу. Я никогда не забуду этого прикосновения.
«Странное ощущение», — сказала она.
Я ей объяснил. назначение ее новых органов чувств.
Суэма отъехала от меня и стала разглядывать комиату. Она спрашивала, как ребенок: «А что это, а что это?» Я называл ей. «Удивительно, — сказала Суэма. — Я читала об этих предметах в книгах, я даже видела их рисунки, но никогда не представляла себе, что они именно такие!» — «Суэма, не очень ли часто вы позволяете себе произносить такие слова, как „чувствую“, „думаю“, „представляю“? Ведь вы машина, и вы не можете ни чувствовать, ни думать, ни представлять».
«„Чувствовать“ — это получать сигналы из внешнего мира и реагировать на них. Разве я не реагирую на действия этих сигналов? „Думать“ — это значит воспроизводить закодированные слова и фразы в логической последовательности. Нет, дорогой мой, я думаю, что вы, люди, слишком много о себе мните, обожествляете себя, представляете неподражаемыми и неповторимыми. Но это только вам во вред. Если бы вы отбросили прочь всю эту ненаучную шелуху и присмотрелись бы к себе поближе, то поняли бы, что и вы более или менее машины. Конечно, не такие простые, как это считал, скажем, французский философ Ламетри. Изучив самих себя, вы могли бы построить гораздо более совершенные машины и механизмы, чем те, которые вы строите сейчас. Потому что нет в природе, и во всяком случае на Земле, устройства, в котором более гармонично сочетались бы механические, электрические и химические процессы, чем в человеке. Поверьте мне, что расцвет науки и техники возможен лишь на основе тщательного изучения человеком самого себя. Биохимия и биофизика в сочетании с кибернетикой — вот те науки, которым принадлежит будущее. Грядущий век — это век биологии, вооруженной всеми современными знаниями физики и химии».