Но ведь этот кто-то не знает про соединительный шланг! Это известно только Алексею. Игорь поднялся с кресла, но его снова остановил приказ: «Ни с места!» Невидимка знал про соединительный шланг.
Он включил продув, и, как и рассчитывал Игорь, система охлаждения тотчас же заработала.
Самое время! Игорь вытер вспотевший лоб. Еще несколько секунд - и моторы вышли бы из строя.
Да, переживаний сегодня хватало!…
Он посидел еще немного, чтобы успокоиться. Все работало нормально. Тогда он вышел из кабины.
Пассажиры занимались своими делами, даже не подозревая о том, что только что разыгралось в кабине самолета. Прошло всего семь минут!
– Вот такой эксперимент мы сейчас и ставим, говорил сотрудник Планового бюро, поблескивая своими живыми глазами и поглядывая на собеседника. - С полного согласия Контроля безопасности, конечно. Однако, кажется, мы садимся.
Лайнер сбавлял высоту. Игорь снова прошел в кабину и сидел там в царственном бездействии, пока колеса не остановились у начертанной на поле линии и все двери автоматически не раскрылись.
Он сошел на землю последним.
Вибролет попался старой конструкции, и Игорь мог наслаждаться сколько угодно, нажимая кнопки управления. Но - странное дело! - это не доставляло ему сейчас удовольствия. Более того: он находил обременительным держать пальцы на клавишах.
Сегодня утром он летал лучше. Руки были свободны, мысль тоже, крылья подчинялись почти бессознательным желаниям. Это походило на полет во сне.
Полет? Да, тогда, утром, было ощущение полета.
Сейчас же он просто перемещался в пространстве.
Обыкновенная транспортная операция, которой приходится заниматься почти всем людям Земли примерно так же, как раньше, если верить старым фильмам, когда на работу ездили на велосипедах.
Алексей сидел в небольшой комнате перед пультом управления - точной копией того, перед которым пережил волнующие минуты час назад Игорь.
Рядом стояло еще одно кресло и еще один пульт.
– Вот так я и летаю, - сказал Лешка, обведя рукой свое хозяйство. - Не отрываясь от Земли.
Он посмотрел на Игоря и засмеялся.
– Зато я работаю, - добавил он. - Веду сразу сто самолетов. Следовательно, случаев для вмешательства в работу машин у меня в сто раз больше, чем у тебя. Сегодня выпросил еще десять рейсов - еле уговорил. Запасной пульт поставили. Это если два случая произойдут сразу. По теории вероятности…
– Ах, эта теория! - махнул рукой Игорь. - Сегодня я с ней познакомился на практике.
– И твой лайнер оказался среди этих десяти. Представляю, как ты был разочарован, когда выяснилось, что тебе не надо помогать машине! Такие же ощущения, вероятно, испытывал последний извозчик или последний шофер. Твоя песенка спета, Игорек!
– Я просто люблю летать.
– Кто же теперь не летает! И чем ощущения пилота отличаются от ощущений пассажиров? Хочешь настоящих ощущений - иди ко мне в напарники. Правда, летать уже не придется. Для моей профессии это совершенно излишняя роскошь. Зато интересная работа. Имей в виду, что всех пилотов с будущего года все равно с самолетов снимут. Даже испытания будут производиться автоматическипрограммным устройством.
Рыжее лицо Лешки смеялось, веснушки расползались, нос сиял. Он не считал нужным выводить веснушки или менять форму ушей - растопыренных, похожих на приставленные к голове ладони, - Лешка считал, что вполне можно жить и таким, каким создала природа.
– У тебя, брат, ведь есть и другие профессии! Ты можешь выбирать. Ну, будешь летающим биологом в конце концов. Ведь твой заповедник и предназначен для осмотра с воздуха. Уверяю тебя, все это не так трагично, как тебе кажется.
…В самом деле! Что изменилось в мире? Ощущения, которые испытываешь, когда управляешь машиной? Этих ощущений даже прибавится, если Игорь пойдет в наземные дежурные. Полет? Чудеснее полета на вибролете без пульта управления еще свет не видел.
Романтика? Да, романтика нужна! Но она есть в любом деле. И в том, что делает Лешка, очень много романтики, хотя он ее и не признает.
Игорь вышел на улицу и подозвал к себе вибролет. Подбежал старый, наивный, романтичный вибролет с кнопками, натыканными на крохотном пульте. Игорю захотелось почесать у него за ушами, как он делал это с осликом Васькой, когда был мальчиком. Ослик Васька и лужа, в которой водились головастики, сыграли немалую роль в его увлечении биологией.
Игорь сел в кресло и положил пальцы на клавиши.
– Лети! - приказал он.
Кресло не шелохнулось.
Тогда он нажал на кнопку, мягкую и расшатанную, она легко осела - за спиной Игоря раскрылись крылья, и вибролет полетел.
АРКАДИЙ СТРУГАЦКИЙ, БОРИС СТРУГАЦКИЙ
Инспектор отложил в сторону блокнот и сказал:
– Сложное дело, товарищ Леман. Да, странное дело.
– Не нахожу, - сказал директор института,
– Не находите?
– Нет, не нахожу. По-моему, все ясно.
Директор говорил очень сухо, внимательно разглядывая пустую, залитую асфальтом и солнцем площадь под окном. У него давно болела шея, на площади не происходило ровно ничего интересного.
Но он упрямо сидел отвернувшись. Так он выражал свой протест. Директор был молод и самолюбив. Он отлично понимал, что имеет в виду инспектор, но не считал инспектора в праве касаться этой стороны дела. Спокойная настойчивость инспектора его раздражала. «Вникает, - думал он со злостью. - Все ясно, как шоколад, - но вникает!» - А мне вот не все ясно, - сказал инспектор.