Мой заметно выросший кот притаился у меня в ногах. В темноте я видела лишь его зелёные глаза и ощущала тепло и мягкость гладкой чёрной шёртски, которая невольно заставляла вспоминать земные легенды о ведьмах и их помощниках. Ведь чёрные же коты им помогали, да?
Помнится, в течении дня я долго перебирала все приходящие на ум кошачьи клички и вскоре наконец решила, как назову этого котёнка, росшего точно на дрожжах. Я дала ему имя Филя и, кажется, он его молчаливо одобрил. Не зря же теперь такой довольный спит.
Я вздохнула и потёрла пальцами глаза. Все же, несмотря ни на то что, за день усталость постепенно брала надо мной верх и теперь я до безумия хотела спать. К тому же, темнота тоже давала определённый эффект, невольно заставляя меня всё чаще сонно прикрывать веки.
- Мяу!
Я резко распахнула глаза и, подскочив на месте, недоуменно посмотрела на всполошившегося кота. Его шерсть стояла дыбом, а глаза сверкали опасным хищном блеском, от которого даже мне сделалось немного не по себе.
- Филя, с тобой всё в порядке? - не смогла сдержаться я от невольного вопроса. Разумеется, ответа на него не последовало. Зато зверёк посмотрел на меня уже более осмысленным взглядом, тревожно мяукнул и скользнул за входную дверь, бывшую отчего-то приоткрытой.
Я немо открыла и закрыла рот. Но ведь я помню, что закрывала её, к тому же на ключ! Как же тогда получилось, что она оказалась открытой? Ничего не понимаю...
Бесшумно встав, я с тихим звоном отставила чашку в сторону и на цыпочках подкралась к выходу. Выглядывать за дверь, в кромешную темноту, совсем не хотелось. Но что поделать, если очень надо?
С тихим скрипом я приоткрыла дверь ещё шире и, переступив порог одной ногой, напряжённо посмотрела перед собой. Кроме вязкой, в какой-то мере липкой тьмы на глаза ожидаемо ничего не попалось. Я не видела не то, что предметов, я не могла разглядеть даже простых очертаний тех же ступеней. И это пугало побольше всего.
- Филя... - чувствуя нарастающую в сердце тревогу, позвала я. Где-то внизу раздался грохот. - Филя? - переспросила я словно не своим голосом. От напряжения у меня уже тряслись руки.
Ответа или новых шумов не последовало. Зато ступеньки перед глазами вдруг сделались чёткими и я наконец смогла начать спускаться, перепроверяя по десять раз каждый свой шаг и судорожно хватаясь дрожащими пальцами за перила. В конце концов, если я упаду с такой высоты, ничем хорошим это точно не закончится.
Где-то на середине лестницы я случайно потеряла тапочки. Но возвращаться за ними было бы огромной глупостью, так что теперь мне пришлось продолжить спуск уже босиком.
При каждом новом шаге я кривила лицо. Шершавые ступеньки неприятно холодили стопы. Я проклинала свою невнимательность и морщила нос, когда задевала ногой особенно неровные участки лестнице. Однако, несмотря на то, что мне мучительно сильно хотелось повернуть назад, я упрямо следовала дальше, понимая, что сохранность моего котёнка мне во много раз дороже собственного спокойствия и безопасности.
Наконец, я преодолела последнюю ступеньку и, со страхом оглядевшись, вдруг полетела вниз, потеряв под ногами опору. Будто пол разверзнулся, утягивая меня в неизвестную бездну, наполненную лишь тьмой.
Падать было больно. Я даже сдавленно охнула, когда приложилась плечом о каменный пол. К счастью, быстро села и огляделась. Вот только принять вертикальное положение всё равно не смогла.
Несколько раз моргнув, я с облегчением отметила, что перед глазами немного прояснилось. Но стало ли мне от этого легче? Определённо нет. Хотя бы потому, что тело всё ещё пронзала дикая боль, а кота найти так и не удалось.
- Филечка! - всё-таки не теряя надежды, хриплым после падения голосом позвала я. - Филя!
Но ответа не последовало. Словно сама тьма заглушала его кошачий голос. И от этого на душе вдруг сделалось так плохо, так больно, так гадко... Окончательно меня добило чьё-то дыхание, которое, вдруг опалив дрожащую ладонь, раздалось прямо у меня за спиной.
Всхлипнув, я испуганно задрожала и сама не заметила, как начала плакать. Словно слёзы возникли в моих глазах совершенно без моего участия и теперь градом осыпались на холодный пол, оставляя у меня на щеках влажные дорожки.
Вскоре тихие всхлипы обратились громкими рыданиями и я, согнувшись пополам, заплакала так, как, наверное, не плакала никогда. Но почему здесь? Почему сейчас? Что, демон всё побери, со мной вообще происходит?!
Прижав ладони ко рту, я рвано задышала. Мутная солёная пелена обожгла глаза не хуже едкого дыма. Она же и застелила мне обзор на всё вокруг, не позволяя заметить, как мелкие капельки моих слёз распускаются на промозглом сером полу яркими золотыми розами, освещающими мой путь. Но было ли это в тот момент действительно важным?