— Все просто, у вас очень высокое кровяное давление. При этом женщины часто теряют ребенка, — спокойно сказал доктор.
Его кабинет недавно отремонтировали, и слабый запах краски еще ощущался. Все здесь было белым или сделанным из нержавеющей стали.
Юми ничего не сказала.
— Меня не слишком беспокоят прежние выкидыши. Это печально, но выкидыши раскрывают мудрость природы. Правильно, что вы не рожаете, когда это плохо для вашего здоровья. Но сейчас я не вижу опасности для ребенка — однако для вас ситуация может оказаться опасной. Поэтому всю оставшуюся часть беременности вы должны оставаться в постели.
— Но я должна работать. — Юми выглядела испуганной.
Доктор покачал головой.
— Юми-тян, — сказал Мосасу, — ты должна слушать доктора.
— Я могу работать меньше. Возвращаться домой рано, как настаивает Тотояма-сан.
— Боку-сан, мать может умереть от преэклампсии. Как ваш врач, я не могу позволить вам работать. Пациенты должны слушаться, иначе как я смогу вам помочь?
Знаменитый врач отвернулся от нее, делая вид, что просматривает бумаги на столе. Он записал для нее несколько советов о правильном питании, порекомендовал избегать конфет или слишком большого количества риса. Она не должна набирать большой вес, иначе ребенок будет крупным и естественные роды окажутся затруднительными или невозможными.
— Пожалуйста, звоните мне в любое удобное для вас время. Это важно. Нам нужно принимать меры предосторожности. Но будущая мать имеет право на плохое настроение и небольшие капризы. — Врач улыбнулся им обоим.
Мосасу кивнул, благодарный доктору и за мягкость манер, и за твердость в главном.
Когда пара вернулась домой, Юми легла, и темные волосы рассыпались по подушке. Мосасу сел рядом, скрестив ноги. Он не знал, что сделать для нее. Он никогда не видел, чтобы она плакала или жаловалась. Он знал, что Юми не хотела быть дома одна, не хотела пропускать занятия по английскому языку.
— Принести английские книги? — спросил он.
— Нет, — сказала она, не глядя на него. — Ты должен вернуться на работу, да? Все будет хорошо. Иди.
— Но я могу хоть что-нибудь для тебя сделать?
— Почему мы не можем отправиться в Америку? У нас там была бы хорошая жизнь.
— Ты помнишь, что сказал иммиграционный адвокат? Это почти невозможно.
— Пастор Мариман-сан мог бы нам помочь.
— Зачем ему это делать? Я не стану миссионером, и ты тоже. Ты даже не веришь в Бога. И что бы я делал в Америке? Разве смогу я там зарабатывать столько денег? Я рассчитываю, что ты подумаешь о нас двоих, а вскоре и о нас троих. — Он рассмеялся в надежде, что она тоже улыбнется. — Юми-тян, очень скоро я открою свой салон в Йокогаме, и если он будет успешным, я сделаю больше денег, чем двадцать выпускников колледжей. Тогда я смогу купить тебе все, что захочешь.
— Я сама умею зарабатывать.
— Да, я знаю. Знаю, что ты независимая. Но мне было бы приятно купить что-то для тебя. И тебе понравится Иокогама, это международный город. Там много американцев. Как только у нас будет ребенок, мы съездим туда, посмотрим, как там. Остановимся в прекрасном отеле. И тебе будет легче изучать английский. Ты сможешь пойти учиться, если захочешь. — Мосасу старался не думать о Ноа, который бросил Васеда и убежал без объяснения причин.
— Японцы нас не любят. Как будет жить наш ребенок? — спросила Юми.
— Дочь будет жить с нами. Ей будет хорошо.
Мосасу всегда считал, что их ребенок будет девочкой — такой, как Юми.
Мосасу погладил ее по лбу. Его темная рука выглядела огромной на этом маленьком бледном лбу. Иногда ее лицо было таким печальным, как у разочарованного ребенка. Но он любил ее в любом настроении. Хотя не понимал, что она надеется найти в Америке. Иногда он думал — может, Ноа тоже сбежал в Америку?
— Что еще ты хочешь, Юми-тян?
Она пожала плечами.
— Я не хочу оставаться дома, пока не родится ребенок. Я не люблю быть ленивой.
— Ты никогда не будешь лениться. Это невозможно! — Он засмеялся.
— Мосасу, я чувствую, как она двигается. Я не потеряю этого ребенка.
— Конечно, нет. Доктор сказал, что ребенок в порядке. Малышка-тян будет выглядеть точно как ты. Мы создадим для нее прекрасный дом. И ты станешь замечательной мамой.
Она улыбнулась, не веря ему, но желая, чтобы он оказался прав.
— Моя мать придет к тебе сегодня вечером.
Юми взволнованно взглянула на него.
— Тебе она нравится, дорогая?
— Да, — сказала Юми, и это было правдой.