— Я могу сделать их завтра вечером.
Хансо, внимательно наблюдая за Соломоном, сказал:
— Я люблю чорим. Такое блюдо делают только в очень хорошем доме. Кто угодно может слепить и запечь пулькоги в ресторане, но только твоя бабушка может сделать…
— Ты хочешь встретиться с Тото? Он мой лучший взрослый друг.
Сонджа покачала головой, но Хансо проигнорировал ее.
— Я знаю твоего отца с тех пор, как он был мальчиком твоего возраста. Я бы с удовольствием поужинал у вас дома. Спасибо, Соломон.
В передней комнате Сонджа сняла пальто и помогла Соломону. Едва избавившись от пальто, мальчик побежал в свой уголок, чтобы посмотреть новые комиксы. Хансо последовал за Сонджей на кухню. Она положила креветочные чипсы в небольшую корзину и достала питьевой йогурт из холодильника.
— Соломон, — позвала она.
Мальчик прибежал за подносом с закусками и осторожно унес его к себе.
Хансо сел за высокую стойку в западном стиле.
— Хороший дом.
Сонджа не ответила.
Они жили в совершенно новой трехкомнатной квартире в западной части Йокогамы. Конечно, Хансо проезжал мимо этого дома раньше, он видел внешнюю сторону всех мест, где она когда-либо жила. За исключением фермерского дома во время войны, этот стал первым, в который он вошел. Мебель напоминала обстановку из американских фильмов: мягкие диваны, высокие деревянные обеденные столы, хрустальные люстры и кожаные кресла. Хансо догадался, что семья спала на кроватях, а не на полу или футонах. В доме не было старых вещей, и никаких следов корейского или японского быта. Просторная кухня выходила окнами на сад камней.
Сонджа не разговаривала с ним, но уже не сердилась. Хансо смотрел на ее фигуру в верблюжьем свитере и коричневых шерстяных брюках. Он никогда не видел ее полностью обнаженной, они занимались любовью на улице. Его прекрасная жена не имела ни крупных бедер, ни большой груди, и он трахал ее грубовато, потому что она ненавидела, когда к ней прикасались. Перед постелью он посещал баню, а после занятий сексом она подолгу принимала ванну, как бы поздно ни было. После рождения трех девочек он бросил попытки зачать сына. Даже его тесть, который нравился Хансо, ничего не говорил о других его женщинах.
Он считал, что она сделала глупость, отказавшись стать его женой в Корее. Какая разница, что в Японии у него была жена? Он бы отлично позаботился о ней и Ноа. У них родились бы другие дети. Ей никогда не пришлось бы работать на открытом рынке или в кухне ресторана. Тем не менее он восхищался ее характером и неподкупностью. В Токио можно купить девушку за флакон французских духов или пару итальянских туфель. Сонджа была не такая.
Сонджа открыла синюю жестянку импортного печенья и выложила его на тарелку. Она наполнила чайник горячей водой и всыпала щедрую горсть чайных листьев. Ей нетрудно было вспомнить время, когда не хватало денег на чай.
— В первый день каждого месяца Ноа присылает мне наличные деньги с кратким примечанием, что он здоров. Почтовые штемпели всегда разные, — сказала она.
— Я искал Ноа. Сонджа, он и мой сын, я не перестаю искать его.
Она налила ему чашку чая и извинилась за свою резкость, а потом вышла в ванную комнату.
Отражение в зеркале в ванной разочаровывало ее. Ей было пятьдесят два. Кёнхи, которая всегда носила шляпу и перчатки, чтобы защитить кожу от пятен и морщин, выглядела намного моложе, хотя была на четырнадцать лет старше. Сонджа коснулась коротких седых волос. Она никогда не отличалась красотой, а теперь считала, что ни один мужчина ее не захочет. Эта часть ее жизнь закончилась со смертью отца Мосасу. Коренастая и морщинистая, она выглядела простой трудолюбивой женщиной, и появление денег не сделало ее привлекательной. Давным-давно она хотела Хансо больше собственной жизни. Даже когда она порвала с ним, она хотела, чтобы он вернулся, нашел ее, удержал.
Теперь Хансо было семьдесят, но он мало изменился, пожалуй, даже стал благороднее. Он аккуратно стриг густые белые волосы и приглаживал их ароматизированным маслом. Тонкий шерстяной костюм и ботинки ручной работы придавали ему облик солидного, уважаемого господина. Никто бы не принял его за босса якудзы. Сонджа умылась холодной водой. Вопреки всему, она хотела ему нравиться, и от этого ей стало неловко. Сонджа вытерла лицо и выключила свет.
На кухне Хансо ел печенье.
— Ты в порядке?
Она кивнула.
— Мальчик очень славный и хорошо себя ведет.
— Мосасу заботится о нем.
— Когда он будет дома?
— Скоро. Я лучше займусь ужином.