Его разговоры и опыт очаровывали девушку: все это было куда увлекательнее, чем приключения рыбаков или рабочих, которые приходили из отдаленных мест. Но в ее отношениях с Хансо было еще что-то новое и мощное, чего она никогда не переживала. До встречи с ним Сонджа никогда не рассказывала о забавных привычках постояльцев, о разговорах с сестрами Пукхи и Тукхи, о рассказах матери, воспоминаниях об отце, о себе самой. И впервые она могла спросить о том, какова жизнь за пределами Йондо и Пусана.
Хансо очень хотелось услышать о том, что произошло с ней за день; он хотел знать даже, о чем она мечтала. Иногда, когда она не знала, как справиться с чем-то или кем-то, он говорил ей, как ей следует поступать; он умел решать проблемы. Они никогда не говорили о матери Сонджи.
На рынке ей казалось странным, как он ведет дела, там он выглядел совсем другим человеком, чем наедине с ней. Он был ее другом, ее старшим братом, тем, кто снимает тяжелый узел с вещами для стирки с ее головы. «Как изящно ты это делаешь», — говорил он, восхищаясь тем, как прямо держала она голову. Однажды он коснулся задней части ее шеи обеими руками — твердыми и сильными, и она вздрогнула, потрясенная тем, каким острым было ощущение от его прикосновения.
Она все время хотела видеть его. С кем еще он говорил, кому задавал вопросы? Что делал по вечерам, когда она была дома, обслуживая постояльцев, полируя низкие обеденные столы, или когда спала рядом с матерью? Она не решалась спросить его об этом, и только снова и снова задавала эти вопросы себе.
В течение трех месяцев они встречались в бухте, постепенно привыкая друг к другу. Когда наступила осень, возле моря стало холодно, но Сонджа не обращала внимания на студеный воздух.
В начале сентября пять дней подряд шел дождь, и когда наконец, небо очистилось, Чанджин попросила Сонджу собрать грибы в лесу Тэджондэ. Сонджа любила собирать грибы, а поскольку она как раз намеревалась встретиться с Хансо на пляже, у нее голова кружилась от возможности рассказать ему о переменах в привычном течении жизни. Он часто путешествовал и видел новые места; а она впервые за время их знакомства делала нечто, отличное от обычной рутины.
Она взволнованно поделилась с ним своими планами: следующим утром, сразу после завтрака, отправиться за грибами, и Хансо некоторое время молчал и задумчиво смотрел на нее.
— Твой Хансо-оппа умеет находить грибы и дикие корни. Я много знаю о съедобных и несъедобных грибах. Мальчиком я часами разыскивал корни и грибы. Весной я бы поискал папоротник и высушил его. Раньше я ловил кроликов на ужин. Однажды из рогатки подбил пару фазанов — в первый раз за много дней подряд у нас было мясо. Отец так обрадовался! — Лицо Хансо смягчилось. — Мы можем пойти вместе. Сколько времени у тебя на сбор грибов? — спросил он.
— Ты хочешь пойти со мной?
Одно дело было говорить с ним два раза в неделю в течение получаса, но провести с ним почти весь день — такое она и представить себе не могла. Что произойдет, если кто-то увидит их вместе? К лицу Сонджи прилил жар. Что ей делать?
— Я встречу тебя здесь. Мне лучше сейчас вернуться на рынок, — Хансо улыбнулся по-особому, как будто он снова был мальчиком, глаза его сияли. — Мы соберем огромную кучу грибов. Это я умею.
Они пошли по внешнему периметру острова, где никто не мог увидеть их. Береговая линия казалась прекраснее, чем когда-либо. Когда они подошли к лесу, расположенному на противоположной стороне острова, огромные сосны, ели и клены, пестревшие золотым и красным, словно наряженные в праздничные одежды, будто поприветствовали их. Хансо рассказывал ей о жизни в Осаке. Он уверял, что не надо демонизировать японцев. В данный момент они победили корейцев и, конечно же, никто не любит проигрывать. Но если корейцы прекратят ссориться друг с другом, то смогут разбить японцев — и тогда они начнут и сами действовать с не меньшей жестокостью.
— Дурные люди есть повсюду. От них не приходится ждать ничего хорошего. Хочешь увидеть очень плохого человека? Обеспечь обычному человеку успех, превышающий пределы его воображения. И тогда увидишь, насколько он хорош — именно предоставив ему возможность делать все, что захочет.
Сонджа кивнула, пытаясь запомнить каждое его слово, представить все, о чем он рассказывает, понять его слова. Она бережно хранила в памяти его истории, как хранят найденное на пляже окатанное морем стекло и розовые камушки; его слова удивляли ее, потому что он брал ее за руку и показывал нечто новое, незабываемое.