Пастор Шин сел на согнутые колени и положил правую руку на ее плечо. Он долго молился за нее и Исэка. Закончив, он встал, предложил паре подняться и довольно быстро обвенчал их.
Затем пастор Шин отправился с Исэком и Сонджей в муниципальное учреждение и в полицейский участок, чтобы зарегистрировать их брак, Чанджин следовала за ними по торговой улице. Ей казалось, что она почти бежала. На свадебной церемонии звучало много слов, которые она не могла понять. Но Чанджин надеялась, что в итоге все будет хорошо, ей хотелось порадовать своего единственного ребенка. Она не ожидала, что свадьба состоится сегодня. Ее собственная свадьба тоже была скорой. Возможно, это не имело значения, сказала она себе. Чанджин отыскала магазин, где продавали хороший рис, и постучала по широкой раме перед входом. В магазине не было клиентов. Полосатый кот прижимался к соломенным сандалиям продавца и счастливо мурлыкал.
— Аджумони, давно не видел вас. — Чхо, продавец риса, поздоровался с ней, он сразу узнал вдову Хуни, хотя она заметно поседела.
— Привет и вам. Надеюсь, ваша жена и девочки здоровы.
Он кивнул.
— Не могли бы вы продать мне белый рис?
— Ва-а-а, должно быть, у вас важный гость. Извините, но мне нечего предложить. Вы знаете, куда все идет, — сказал он.
— У меня есть деньги, чтобы заплатить. — Она положила кошелек на прилавок между ними. Сонджа вышила желтых бабочек на синей простой ткани кошелька — это был ее подарок матери на день рождения два года назад. Синий кошелек был наполовину полным, и Чанджин надеялась, что этого достаточно.
Чхо поморщился. Он не хотел продавать ей рис, потому что пришлось бы просить у нее ту же цену, которую брал с японцев, а он знал, насколько она высока.
— У меня так мало товара, и когда японские покупатели приходят, а его нет, я попадаю в большие неприятности. Поверьте мне, я бы хотел вам помочь.
— Моя дочь вышла замуж сегодня, — сказала Чанджин, стараясь не плакать.
— Сонджа? За кого она вышла замуж? — Он вспомнил девочку, которая держала за руку калеку-отца. — Я не знал, что она помолвлена! Сегодня?
— Гость с Севера.
— Тот, у которого туберкулез? Это безумие! Почему вы позволили дочери выйти замуж за мужчину, у которого такая болезнь? Он умрет со дня на день.
— Он отвезет ее в Осаку. Это не труднее, чем жить в пансионе с таким количеством людей, — сказала она, надеясь, что это будет конец разговора.
Она не говорила ему всю правду, и Чхо это понял. Девушке лет шестнадцать или семнадцать, она на несколько лет моложе его второй дочери, удачное время для невесты, но зачем приезжий женится на ней? Чон, угольщик, сказал, что тот парень из богатой семьи, может, и девушка больна?
— Он сделал хорошее предложение? — спросил Чхо, нахмурившись и глядя на маленький кошелек.
Ким Чанджин не могла дать приличного приданого: хозяйка пансиона едва могла наскрести несколько медных монет, после того как она кормила голодных рыбаков и двух бедных сестер, которых она не должна была принимать. Его собственные дочери вышли замуж несколько лет назад. В прошлом году муж одной из них убежал в Маньчжурию, потому что полиция собиралась арестовать его за организацию демонстраций, так что теперь Чхо кормил детей этого великого патриота, продавая лучший товар богатым японским клиентам, изгнанием которых из страны был так озабочен зять. Если его японские клиенты откажутся покровительствовать ему, магазин Чхо закроется завтра и его семья будет голодать.
— Вам нужно много риса для свадьбы? — спросил он, не в силах понять, как эта женщина будет платить за дорогое зерно.
— Нет. Достаточно для них двоих.
Чхо кивнул маленькой усталой женщине, стоящей перед ним и глядевшей ему прямо в глаза.
— Мне нечего продавать, — повторил он.
— Я хочу только достаточно риса для обеда невесты и жениха — белый рис для них, прежде чем они уйдут из дома. — В глазах Чанджин появились слезы, и продавец отвернулся.
Чхо ненавидел, когда женщины плачут. Его бабушка, мать, жена и дочери — все они плакали бесконечно. Женщины слишком много плачут, подумал он. Его старшая дочь жила на другой стороне города с человеком, который работал печатником, а младшая и трое ее детей жили вместе с ним и его женой. Продавец риса жаловался, что приходится содержать дочь и внуков, он много работал и делал ставку на любого японского клиента, готового заплатить самую высокую цену, он не мог допустить, чтобы его дети голодали, чтобы они оказались нищими и бездомными.
Чанджин подсчитала иены и положила их на деревянный поднос на прилавке рядом со счетами.